– Ты уверена, что одна дойдёшь? Я могу ведь тебя и проводить. – Мика напяливает свою обувь.

Её дом – в противоположной стороне от университета, в котором проходит кинофестиваль. Она хочет убедиться, что я доберусь до места, но ей не стоит волноваться. В этот раз я не струшу. Не нарушу данное Сэму обещание. В конце концов, это моё решение.

– Уверена. – Я киваю. – Можешь меня не ждать.

Мика уходит первой. Я задуваю все свечи и выбегаю из дома. Закрываю дверь, а потом замечаю Дэна, нашего соседа – он спешит ко мне через лужайку и машет рукой, в которой что-то зажато.

– Мне вашу почту по ошибке доставили! – Он передаёт мне кучу конвертов. – Я к вам уже заходил, но никого дома не было.

– Оу… спасибо.

Он уходит, а я заношу почту в дом и оставляю на кухонном столе – мама разберёт. А потом вспоминаю…

И да, лучше бы я позже посмотрела, но любопытство не сдержать. Я перебираю письма с колотящимся сердцем.

Вот оно. В самом конце. «Рид-колледж» – красным на белом конверте. Я так долго ждала… и вот, держу его в руке. Их решение.

Я опоздаю на фестиваль, но мне нужно узнать наверняка. Потому что вот оно – только руки протяни.

Открываю конверт и читаю.

Я не дочитываю.

Это отказ.

Перечитываю письмо, потому что… вдруг это какая-то ошибка? Но нет. Меня не приняли. Вот так просто.

Я столько месяцев ждала от них ответа, и зачем? Хватаюсь за край столешницы, пытаясь не упасть. Неудивительно, что письмо пришло так поздно.

Я должна была догадаться. Те, кого приняли, получили письма несколько недель назад. На что я надеялась? Строила свои глупые планы… несбыточные планы. Все мои эссе – лишь трата времени. И тот текст, над которым я начала работать, – тоже. Как я могла быть такой доверчивой? Зачем вложила столько сил в то, чему не суждено было сбыться?

Что делать… Мне нужно с кем-нибудь поговорить. И знаю, мне нельзя звонить ему сейчас – нельзя звонить ещё несколько дней. Но я всё равно достаю телефон и набираю Сэма.

Он отвечает не сразу. Но отвечает.

Сэм сразу понимает, что что-то не так, – мне даже не приходится ничего говорить.

– Джули… что случилось?

– Меня не приняли!

– О чём ты? Куда не приняли?

– В Рид-колледж! Я только что получила от них письмо.

– Ты уверена?

– Конечно уверена! Я держу его в руках.

Сэм замолкает.

– Джулс, мне так жаль… не знаю даже, что сказать.

Я нарезаю по комнате круги. Сердце бьётся где-то в горле.

– И что мне теперь делать? Я думала, что поступлю, Сэм. Правда. Я не ждала отказа. Я думала…

– Дыши, – просит меня Сэм. – Всё хорошо. Это ведь не конец света. Это всего лишь отказ от одного учебного заведения. Забудь ты про Рид. Им же хуже.

– Но я думала, что смогу туда попасть…

– Знаю. Но ты ведь справишься и без них? Не нужно тебе одобрение Рида. Тебя ждёт величие, куда бы ты ни попала. Я в этом уверен.

Я сминаю письмо. Как мне с эти смириться?

– Всё так бессмысленно… я столько работы проделала… и для чего? Не знаю даже, что теперь буду делать. Может, я зря считаю, что что-то могу. Может, лучше сдаться.

– Джули, ты самый талантливый человек из всех, кого я знаю. Ты – замечательный писатель. И если в Риде этого не поняли, то они тебя не заслуживают, – произносит Сэм. – Ты просто должна…

На линии появляются помехи.

– Сэм… что ты сказал?

Ещё больше помех.

– Джули?

– Сэм! Ты меня слышишь?

Ничего, кроме помех. А потом его голос. Едва слышный.

– Всё будет хорошо…

– Сэм!

Звонок обрывается.

Я стою в кухне и пытаюсь не рассыпаться на части. Нет времени для паники. Я очень сильно опоздала, но на фестиваль я прийти обязана. Обязана прийти туда, отлично провести время и доказать окружающим – и Сэму тоже, – что я в порядке. Что я в порядке и всё будет хорошо… хотя я и сама не верю в это.

Выхожу из дома, едва сдерживая слёзы – не хочется испортить старания Мики. Нельзя прийти на фестиваль с потёкшей тушью, все будут пялиться. Хорошо хоть я не надела каблуки – приходится бежать, чтобы добраться до университета вовремя.

В небе светятся линии прожекторов – то пересекаются, то расходятся вновь. Я иду на свет до тех пор, пока впереди не начинают шуметь толпа и играть музыка. Фестиваль найти несложно.

По всему кампусу расставлены белые палатки. Здесь море света. У входа натянута толстая бархатная верёвка, и мужчина в золотом жилете просит меня показать билет.

Протягиваю ему бумагу, захожу внутрь. И оказываюсь в море ярко освещённых костюмов и коктейльных платьев.

Хорошо, что Мика помогла мне собраться. Я словно попала на те церемонии награждения, которые вечно гоняют по телевизору.

Между палаток бегут красные ковровые дорожки. Мне протягивают расписание и улыбаются. Я быстренько пробегаюсь по программке глазами: главные, большие фильмы показывают в зале, а студенческие проекты – снаружи, в одной из больших палаток. Спешу по дорожке, то и дело оглядываясь, пока, наконец, не нахожу её – палатку номер двадцать три. Судя по расписанию, фильм Тристана должен идти уже минут двадцать как, но зрители внутри всё ещё разговаривают. Мимо меня проносятся парни в чёрных футболках и наушниках с микрофоном. Тристана нигде не видно. Похоже, у них какие-то технические неполадки.

Слава богу.

Я утираю лоб и ищу свободное место: первые два ряда заняты, но остальные совершенно пусты. Похоже, особой популярностью проект Тристана не пользуется… и я вдвойне рада, что пришла его поддержать. В палатке всего человек пятнадцать. В программке написано, в это же время в главном зале тоже показывают фильм. Видимо, большинство зрителей собралось там.

Позади – несколько свободных рядов. Но я не хочу сидеть в одиночестве, не хочу показывать окружающим, что я пришла одна. В середине предпоследнего ряда сидит престарелый джентльмен с тонкими седыми волосами и в тёмном кожаном пиджаке. На нём очки с затемнёнными линзами. Я сажусь через одно место от него.

Проходит пять минут. Зрители шепчутся всё громче. Пара человек уходит. Я обращаюсь к незнакомцу:

– Извините, вы не знаете, они говорили, когда фильм должен начаться?