быть раздавленной, исчезла. Девушка расплылась в улыбке и снова развернулась ко мне. Я подошёл вплотную и протянул вперёд руку. Она синхронно повторяла за мной движения, как будто и была моим отражением. Наши руки соприкоснулись. Вместо стекла я почувствовал её живое тепло.

От неё ко мне пошла волна, накрывшая меня воспоминаниями. Я вспомнил всё.

– Айрис! – Я открыл глаза и услышал собственный голос, отражённый эхом от стен палаты.

– Заткнись! – раздался голос в темноте. – Это ты, глухонемой?

Глава 18

Я вспомнил. Я вспомнил всё до мельчайших деталей, начиная с того дня, когда с неба на меня свалилась прекрасная Айрис. Во сне она была как живая. Почему она ни разу не навестила меня? А что, если с ней тоже случилось что-то плохое? Я потерял покой. Ждал следователя, как никого другого, чтобы поинтересоваться, что он знает о ней, и попросить свой телефон из вещдоков, чтобы позвонить ей. Удивительно, но с возвращением памяти вернулся и совсем другой я. Те черты, что я наработал во время знакомства с Айрис, дремавшие до возвращения памяти, проявились в полной мере.

Лечащий врач пришёл в восторг от моего неожиданного прогресса и, разумеется, все лавры приписал себе. Тут же припёрся целый отряд студентов-медиков посмотреть на меня и послушать в моём присутствии о новой методике возвращения памяти безнадёжно больному пациенту. А я уже задумал побег из больницы. Делать мне здесь больше было нечего, кроме как изображать счастливый случай исцеления.

Моя мама, узнав о том, что ко мне вернулась речь, крайне обрадовалась. Я сообщил ей, что собираюсь покинуть больницу и нуждаюсь в одежде и деньгах. Она вначале расстроилась, что я не собираюсь возвращаться в деревню, но, видя мой решительный настрой, успокоилась.

– Ты повзрослел, Гордей, – заметила она.

– Это потому, что больше не живу с родителями, – признался я, умолчав, что недолгая жизнь с космической преступницей изменила меня кардинальнее всего.

– Куда ты теперь?

– Есть куда, – ответил я неопределённо. – Ты только врачам не проболтайся. Никто не должен знать.

– Ты же слаб ещё. Бледный. Может, полежишь ещё?

– Нет, мам, на такой кормёжке я точно розовее не стану. Мне нужны солнце и свобода, и… – Я не стал добавлять про Айрис.

– Ладно, куплю тебе одежду.

– Сколько у меня на карте денег? – поинтересовался я.

Мать понизила голос до шёпота.

– Честно тебе сказать, у тебя там приличная сумма.

– Сколько?

– Триста, – отрывисто шепнула мне в ухо мать, чтобы никто не расслышал сумму.

– Нормально. На первое время хватит. Купи мне кроссовки, куртку, майку, штаны спортивные, носки и сумку. Размеры помнишь?

– А то, как сейчас помню.

– Здорово. И себе купи что-нибудь, чего давно хотела.

– Инкубатор, что ли? Да как я его на себе потащу?

– А ты с доставкой. Скажи, куда привезти, они и привезут. Сейчас это нормально.

– Да ты что? – Глаза у матери загорелись. – А не обманут?

– Ай, мама, вы с отцом никак из каменного века не хотите выбираться. Репутация фирмы дороже денег. Заказывай, не бойся. А одежду мне тайком пронеси, чтобы никто не видел.

– Хорошо.

Мать обрадовалась возможности купить инкубатор для яиц не меньше, чем моему выздоровлению. Она ушла, а на её месте появился следователь, узнавший от лечащего врача, что ко мне вернулась память и речь.

– Здорово, Гордей! – крепко пожал он мою ладонь.

– Здрасти. – Я старался не показать своё настоящее самочувствие.

– Рад, что ты поправился и мы наконец-то сможем нормально пообщаться.

– Спасибо.

– Итак, на днях мы хлопнули банду. Выносили вещички из дачного дома, оборудованного сигнализацией. На первом же допросе они признались, что вскрывали дома в том массиве, где нашли тебя. Вот их фотографии. Узнаёшь кого-нибудь из них? – Он выложил передо мной фотографии знакомых рож.

– Да, узнаю. Это те люди, которые напали на меня. Этого я ударил лопатой, а этот выстрелил в меня, после чего я потерял сознание.

Воспоминания о том дне покоробили меня, вызвав неприятное чувство беды. И снова напомнили про Айрис. Почему же она не давала о себе знать?

– А никакую девушку там не находили? – поинтересовался я.

– Ты вспомнил что-то?

– Да. Я жил на даче с девушкой. Она ушла в кафе за водой, а я остался работать в саду. На той фотографии в моём телефоне она. Не могли бы вы вернуть его мне? – попросил я.

– Пока нет, он проходит по делу и числится в вещдоках.

– Тогда дайте мне номер её телефона.

– Какой из них её?

– Тот, на который я звонил чаще всего. С незарегистрированной симкой.

– Ладно. Твой телефон у меня с собой. – Следователь вынул его из кармана и передал мне. – Записывай.

Я переписал на листок бумаги номер телефона Айрис и вернул телефон следователю.

– Спасибо.

– Она к тебе ни разу не приходила? – поинтересовался полицейский.

– Нет. Я переживаю, как бы с ней тоже чего-нибудь не случилось.

– По нашим сведениям, других случаев, подобных твоему, в тех краях не было. А у неё были причины сбежать от тебя, увидев твоё состояние?

– Нет, не было.

– Однако?

– Я не знаю и не понимаю, почему она так поступила.

Следователь сыпал соль на мои свежие раны.

– Вы давно вместе?

– Больше полугода.

– Значит, ты хорошо её знал?

– Думаю. – Конечно, я мог знать её только с одной стороны, но был уверен, что сбегать от меня причин у неё не имелось.

– Тебе самому не кажется странным, что вы оказались на тех дачах с незарегистрированными сим-картами, жили уединённо, будто скрывались от кого-то?

– Для нас это было развлечением.

– Типа медового месяца? Вы собирались пожениться?

– Ну, жениться мы не собирались.

– Почему?

– Мы были слишком разными. Из разных миров.

– Это как? Она была из богатой семьи?

– Нет. Вы не поймёте. Нет, вы не поверите.

– Отчего же, на своей работе я навидался и наслушался многого. Назови её имя, фамилию и адрес проживания, а мы установим, что с ней стряслось.

– Я ничего о ней не знаю, кроме имени, – признался я.

– Странно. Полгода вместе, а ничего кроме имени не знаешь. И как её зовут? – В голосе следователя промелькнули подозрительные нотки.

– Айрис.

– Как?

– Айрис.

– Она нерусская что ли?

– Не из России точно. Там, где она живёт, национальностей как таковых не бывает.

– Гордей, тебе самому не кажется, что в твоей истории слишком много подозрительных моментов? Дача, симки, девица, которой нет.

– Она была. – Меня напугало его предположение.

– Была, да сплыла. Растворилась в воздухе.

– У меня же есть её фото.

– Ты про ту нечёткую фотографию? Может быть, ты сделал её