И снова Павел взялся за чертежи и электронные модели.

* * *

Павел смотрел на экран компьютера и понимал, что крепко забыл, что и как делать. Кажется так… Нет, кривая улетела совсем в другую сторону.

Через проход от него две тетушки что-то бурно обсуждали. Павел старался не обращать внимания, убеждал себя, что возраст нужно уважать. Поболтают и замолчат. Должны же они хоть когда-то работать! Но тетушки не то что не успокоились, а перешли на «музыкальное» сопровождение. Полненькая, как колобок, и всегда резкая в суждениях, Любовь Владимировна (кажется, так ее звали) взяла тонкую металлическую линейку и принялась выстукивать по столу.

Окружающие поглядывали на нее, но, зная вздорный характер обеих подружек, старались помалкивать и делать вид, что им совершенно не мешает противный металлический лязг.

Павел поймал себя на мысли, что хорошо бы сейчас выйти во двор и размяться с мечом в руках, а не пялиться в экран.

Тетушка все стучала и стучала… А у людей находились срочные дела, которые требовали немедленного ухода.

– Да прекратите стучать! – рявкнул Павел и едва успел затормозить, чтобы не приложить кулаком по столу.

Любовь Владимировна испуганно откинула линейку и удивленно посмотрела на парня, ее подруга уже буравила Соболева многообещающим взглядом. «Бедные косточки, – усмехнулся про себя Павел. – Будет все перемыты».

Дни потянулись однообразные, скучные, как старая ржавая карусель. И разбавляли скуку лишь бесконечные беседы тетушек, замолчать которых никто заставить не мог.

– Нет, нынешние молодые не могут так веселиться, как мы, – снова завела толстушка. – Ты же помнишь, подруга, мы однажды одной знакомой положили в сумочку кирпич. А она все удивлялась, отчего такая тяжелая сумка. У нее тогда ручки оборвались, и сумка упала, чуть не прибив ей ногу.

Соболева бесили эти курицы, и он готов был вскочить и наговорить им все, что накипело. Вместо этого Павел встал и вышел в коридор. Только тут смог немного расслабиться. И вдруг он подумал, что ненавидит этих куриц, эту работу, эту жизнь!

Вернуться! – понял он, глядя на неторопливо шагающих по коридору людей.

Глупо, конечно, все выходило. Он так мечтал найти дорогу домой, в свой мир, а теперь не знал, что делать, чтобы заглушить тоску по людям, которых оставил в чужом для себя мире.

Дни пролетали за днями, недели за неделями, приближалась осень, стали появляться желтые листья на деревьях и кустах, и по ночам стало холоднее. Зачастили дожди, мелкой моросью напевавшие песню уходящему лету.

И Павел понял, что измучился, истрепал душу в клочья. Нужно было вернуть цепь, которая перенесла его сюда. А там будь что будет!

Утро выдалось хмурое, ненастное. Над поселением низко нависли тучи, дул холодный ветер, словно посреди лета вдруг наступила дождливая осень. Люди посматривали на небо и спешили скрыться в домах.

Но тренировочное поле не пустовало.

Яра с мечом в руках скакала вокруг колоды, оружие было явно тяжеловато для нее. Обычно девушка пользовалась другим. Отец, когда еще был жив, отыскал кузнеца, который неплохо разбирался в магии и очень любил свое ремесло. Он-то и выковал для Ярославы укороченный меч и кинжал. И усилил оба оружия магическими рунами.

Но сейчас Яра взяла именно тренировочный меч и отчаянно терзала беззащитную колоду. Мышцы гудели от напряжения, ветер холодил выступивший пот, но она не останавливалась.

Загудел колокол. Яра остановилась, устало опустив меч, и прислушалась. Мелькнула мысль, что вернулся кто-то из Серых Псов. А вдруг с ними пришел Волчонок? Но тут же выругалась и злобно набросилась на колоду.

У арочных ворот воин приоткрыл завесу и впустил двух женщин. Они кутались в дорожные плащи, головы укрывали капюшонами.

– Прошу вас, сестры, – почтительно отошел в сторону воин, когда демма-пес обнюхал гостей и неторопливо потрусил в сторону кухни. – Я провожу вас к старейшине.

Женщины кивнули и пошли за сопровождающим. Они пересекли площадь, и воин открыл им дверь, пропуская в дом старейшины.

– Мы просим помощи, – сказала старшая, обе скинули капюшоны, открывая миловидные лица, волосы по обычаю сестер ордена Терновника были заплетены в косу и уложены в виде короны.

– Прошу, садитесь.

Старейшина почтительно указал на удобные кресла.

– Сейчас принесут теплого вина, чтобы вы согрелись. Не часто к нам обращаются из святых обителей. Это большая честь. Расскажите, что за беда у вас приключилась?

– В нашей обители стали происходить странные вещи, – сказала старшая. – По ночам раздаются вопли, падают вещи без причины, хлопают двери. Мы не можем спать. Как такое могло произойти у нас?

Михей задумчиво кивнул.

– Я догадываюсь. Видимо, кто-то из сестер неосторожно пригласил гостя в вашу обитель. Такие существа не могут обойтись без приглашения. Может быть, он обманом заставил это сделать, а может, кто-то из сестер…

– Нет! Никто не мог предать наше доверие!

Михей промолчал. На душе отчего-то стало гадко, словно провели сальной тряпкой.

– Предателем может оказаться тот, кого вы любите больше всего. Кто знает, какая тьма скрывается в душе человека. Вы можете предоставить ему кров и защиту, а он безжалостно ударит в спину.

– Старейшина, – улыбнулась младшая из сестер, – я вижу, что вы мучаетесь от какой-то вины. Я видела столб на площади и почувствовала чью-то боль. Кто-то умер там недавно?

Но Михей меньше всего хотел это обсуждать.

– Да, – нехотя ответил он. – Мы казнили убийцу. Но вернемся к вашей проблеме. Я пошлю с вами Серых Псов. Они помогут. Может ли обитель оплатить нашу работу?

– Конечно, – с достоинством кивнула старшая. – Мы принесли задаток. Остальное после окончания работы.

В комнату вошла девушка и аккуратно поставила на стол поднос с кувшином и тремя чашками.

– Спасибо, Светик. Позови Никиту и Ярославу.

Девушка смущенно замялась.

– Что случилось?

– Старейшина, Никита собирает вещи. А Ярослава тренируется.

Девушка испуганно умолкла, увидев, как побагровел старейшина от такого известия.

– Подождите меня здесь, сестры.

Он так хлопнул дверью за собой, что женщины подпрыгнули, едва не выронив предложенные чашки с подогретым вином.

Михей пошел на звуки ударов. Как и ожидалось, Ярослава отыскалась на тренировочном поле. Она по-прежнему занималась с мечом, но теперь это напоминало махание тяжеленным топором. Бесполезное и бессмысленное.

– Яра, где Никита?

Девушка устало опустила меч и обернулась.

– В доме.