Она заплакала, заново переживая случившееся и вспомнив, как скверно все для нее закончилось.

— Это она такие разговоры с вами вела? — спросил Пахарь.

— Да! — ответила сквозь слезы девушка.

— А после того, что случилось… После того, как Тропарев с вами так обошелся… Наталья Романовна как себя повела?

— Я не понимаю, — плакала девушка.

— Она встречалась с вами?

— Да.

— Сколько раз?

— Один.

— Сразу после того, как это случилось?

— Нет. Когда Сережа пропал. Она приезжала сюда и расспрашивала, когда и где я его видела.

— Только расспрашивала, — подсказал Пахарь, — а помощи уже не предлагала. И вашим самочувствием не интересовалась.

— Да, — сказала Даша и перестала плакать. — А что вы хотите этим сказать?

— Ничего.

— Это неправда! — нервно дернула она плечом.

— Что — неправда?

— Вы что-то себе придумали, а мне не говорите.

— Даша, я скажу, только вы отнеситесь к моим словам, как к версии. Может быть, оно так, как я думаю, а может и вовсе не так. Но в любом случае ни с кем не обсуждайте то, что я вам скажу. Особенно с Калмыковым и с Натальей Романовной.

— Почему?

— Может плохо кончиться, — коротко пояснил Пахарь.

— А мне почему не боитесь сказать?

— Боюсь, — признался Станислав Сергеевич. — Но я вам просто обязан сказать. Предостеречь. Будьте осторожны с этой парочкой. Вполне возможно, что Наталья Романовна специально спровоцировала вас на конфликт с Тропаревым. Знала, наверное, что он жесток и резок и непокорности не простит.

— Это неправда, — прошептала Даша. — Зачем ей это нужно?

— Чтобы ваш Сергей захотел отомстить. И ему потом только оставалось подсказать, что Тропарева надо убить. Калмыков и подсказал. И денег дал на подготовку убийства.

Станислав Сергеевич Пахарь вошел в дом Кривули не постучав. Просто прошел в комнату, решительно распахивая попадавшиеся ему на пути двери, и только когда не столько увидел, сколько угадал присутствие ссутулившейся над столом старухи, остановился и сказал коротко:

— Здрасьте!

Старуха по обыкновению не зажигала в доме света и даже свечей не зажгла, и Пахарь щурился, всматриваясь, отчего его лицо имело сердитое выражение, будто он проявил недовольство негостеприимством хозяйки, хотя на самом деле ему сейчас было все равно.

— У вас тут девочка жила, — сказал Пахарь. — Людмила Тропарева. Она ко мне обращалась за помощью, а теперь вот пропала. Говорят, в Финляндию уехала. Вы не в курсе?

Старуха молчала.

— Тут вот какое дело, бабушка, — сказал Пахарь, нисколько не злясь, а даже равнодушно. — Все это на ваше усмотрение, конечно, но знайте, что с девочкой может случиться беда. Мне ее подружки подсказали телефон, по которому они с Людмилой связывались. А когда туда позвонил, мне сказали, что ее там нет. Так я, бабушка, номер этот проверил. На кого телефон зарегистрирован, в смысле. Он зарегистрирован на женщину, которая, кажется, имела отношение ко всем этим несчастьям, которые случились с родителями Люды. Вам фамилия Можаева знакома?

— Что за надобность? — бесцветным голосом произнесла старуха.

— Люда сейчас в руках этой Можаевой! — сказал Пахарь. — Вы можете сказать, как с Людой связаться?

И опять старуха повторила, как заведенная:

— Что за надобность?

— Да убьют они ее, — мрачно поведал Пахарь. — Эти люди с нею церемониться не будут.

— Они все помрут, — сказала Кривуля. — Все, кто ей зла желает. В одночас их всех покосит.

Пахарь замер, словно свистящий старухин шепот его вдруг парализовал. И еще дышать ему было тяжело. Или воздух тут у старухи спертый. Или на него что-то вдруг нашло.

— Мы с братом к вам приходили, — пробормотал он, вдруг почему-то вспомнив. — И он заикаться стал. А сейчас он умер.

— Судьба, — прошамкала старуха.

— Он говорил, судьба накажет. Он ничего общего не хотел с Людой вашей иметь. Так мне и сказал, что жить, мол, хочет. А получилось все наоборот.

— Судьба, — повторила старуха.

— Какая, к черту, судьба! — исступленно закричал Пахарь. — Он здесь причем? За что его-то так? Ведь он не хотел! А я его втянул! А умер он!

— Так бывает, что живой евойной смерти позавидует…

Что-то внезапно шевельнулось на кровати и у Пахаря сердце упало в пятки. Он таращился в темноту, пытаясь рассмотреть, что же там такое, и его глаза, уже пообвыкшиеся с сумраком, разглядели не примеченного поначалу человека. Он сидел на кровати, и сейчас кровать почему-то под ним поскрипывала часто-часто, будто человека била дрожь.

— Как знаете, — пробормотал растерянный Пахарь. — Вам виднее, конечно.

Он попятился к двери, не сводя взгляда с черной тени на кровати. Вышел из комнаты, пятясь, выскочил из дома, скатился по крыльцу и быстро пошел в деревню, то и дело оборачиваясь на чертов дом, опасаясь погони. Но погони не было, и, уже входя в село, Пахарь немного успокоился. Остановился даже и замотал головой, прогоняя наваждение. Только теперь он осознал, как ему было тяжело в старухином доме. Там нечем было дышать, там в воздухе яд разлит. Дом его исторгал, гнал прочь.

— Чертова старуха! — пробормотал Пахарь, отдышавшись.

Сел в машину, завел двигатель и только теперь более-менее пришел в себя. Он доехал до дома, где когда-то жили Тропаревы, и здесь остановился. За каменным забором возвышались черные после пожара стены сгоревшего дома. Ворота были заперты, но железная дверь рядом с воротами приоткрыта. Пахарь остановил машину. Яркое солнце освещало все вокруг и пожарище не выглядело пугающим.

Пахарь вышел из машины, осмотрелся. Никого не было видно вокруг. Он толкнул приоткрытую дверь, и она распахнулась легко и без скрипа, открывая взгляду двор.

Дом выгорел полностью. Все, что было в нем, все эти перекрытия, внутренние стены, стропила, крыша, мебель, которая в доме была, и все вещи, которые составляли жизнь и уют обитателей дома, — все это превратилось в прах, в горы головешек и пепла внутри прямоугольника кирпичных стен. Во встроенном в дом гараже, в котором кто-то уже снял ворота, угадывался остов сгоревшего «мерседеса» Тропаревых. Здесь не осталось ничего. Кладбище чьей-то жизни.

Пахарь поднялся по ступеням, по которым хозяева когда-то входили в этот дом, и в проеме отсутствующей двери увидел среди обгоревшего хлама человека, мужчину лет под шестьдесят, который, судя по его испачканным сажей перчаткам, проводил изыскания на бесхозном пожарище на предмет обнаружения каких-нибудь полезных вещей, и появление здесь Пахаря отвлекло изыскателя и даже несколько смутило, судя по всему.