Мальчуган слегка наклонил голову набок.

– «Эй, ты!» и даже «Эй, мальчик!» вряд ли подходят, – продолжал дядя. – Как звали тебя взрослые раньше?

Майки открыл свой блокнот и что-то быстро написал.

– Сопляк? Так они тебя называли?!. И тебе это имя нравится?

Мальчик посмотрел в блокнот и покачал головой.

– Вот и мне не нравится, – согласился дядя. – Такое имя больше подходит человеку, у которого постоянно течет из носа… – Он достал из кармана ручку и пристроил блокнот на рабочем столе между собой и мальчиком. – Ну а у тебя есть какие-нибудь идеи?.. – Дядя немного подождал, пока мальчик что-нибудь напишет в блокноте. Тот немного подумал, потом его рука с карандашом пришла в движение. Дядя заглянул в блокнот и одобрительно кивнул. – Майкл – хорошее имя. Был такой архангел – Михаил. Самый главный. А тебе это имя нравится?

Мальчик бросил быстрый взгляд в мою сторону (в конце концов, я первый начал называть его Майки) и слегка пожал плечами.

Дядя снова посмотрел на страницу и слегка приподнял ручку, продолжая, впрочем, держать ее в паре дюймов от бумаги.

– А как насчет…

Мальчик написал еще что-то. Дядя снова кивнул.

– Тоже неплохо.

Майки посмотрел на дядю, еще раз обернулся на меня, потом постучал дядю по груди кончиком карандаша.

– Гхм… – Дядя сдвинул бейсболку на затылок, потом встал на колени рядом табуретом мальчика. – Ну-у… Уильям действительно неплохое имя, – проговорил он. – Так назвал меня мой отец, но… – Дядя попытался рассмеяться, но я видел, что это неестественный смех. На самом деле он пребывал в затруднении. – …Но когда мы с ним оставались вдвоем, – он заговорщически понизил голос до шепота, – мой отец звал меня просто Бадди.

Мальчик снова написал что-то в блокноте, критически оглядел результат, потом показал написанное дяде.

Тот кивнул.

– Значит, решено. Будем звать тебя Бадди.

И дядя, скрипнув суставами, тяжело поднялся. По его шее сбегала струйка пота. Майки-Бадди еще раз заглянул в блокнот и соскочил с табурета, а мне вдруг показалось, что он вырос дюйма на два.

– Привет, Бадди! – сказала рядом со мной Мэнди, и мальчик повернулся к ней.

Томми, которая за весь вечер не произнесла и двух слов, опустилась на корточки и, вытянув вперед руки, слегка изогнула бровь. Когда она заговорила, я с удивлением заметил, что она заикается, чего с ней никогда не бывало.

– Б-бадди… Отличное имя. Оно мне всег-гда… нравилось.

В тот день, когда дядя прочел лекцию об орхидеях мне, погода была жаркой, а влажный воздух оранжереи казался особенно плотным из-за густого, сладкого запаха множества цветов, похожего одновременно и на аромат сирени, и на запах только что собранной свежей лесной малины. Я отчетливо помню, что, когда он закончил, я, как мог, глубоко вдохнул этот сказочный запах. В следующую секунду я вдруг почувствовал, что сладкий, как вино, воздух каким-то образом просочился в мою плоть и кровь, до краев наполнил меня изнутри, так что мне даже показалось – теперь я запросто могу не дышать целую неделю.

Мальчуган огляделся по сторонам, покосился на нас, потом закрыл глаза и глубоко вдохнул, в одно мгновение раздувшись, как аэростат.

Когда первое лето подошло к концу, дядя и Лорна записали меня в третий класс брансуикской школы. За годы скитаний по приемным семьям и интернатам мне не раз приходилось сталкиваться с задирами и хулиганами, которым больше всего на свете нравилось обижать тех, кто был младше и слабее. Но на сей раз обстоятельства были несколько иными. Мой новый персональный враг был сыном сварщика и жил на том же Девяносто девятом шоссе, но дальше от города, а это означало, что домой этот парень часто возвращался в школьном автобусе вместе со мной.

Начал он со словесных выпадов, пытаясь вывести меня из равновесия. «Эй, сиротка, приютский выкормыш! – кричал он. – Что случилось со старым Макфарлендом? Твоя дядя Уилли его застрелил, или что?» «А где деньги? – вопрошал он, когда я не реагировал. – Вы распихали их по стеклянным банкам и зарыли на заднем дворе, да?»

Парня звали Руперт (Руперт-Шуруперт и так далее). Думаю, с таким имечком ему очень хотелось отвлечь внимание от собственной персоны, но мне от этого было не легче. Я, как мог, старался не поддаваться на провокации, но он воспринял мое молчание как слабость и начал сначала щипать меня исподтишка, но потом осмелел и стал отвешивать мне подзатыльники. Водитель школьного автобуса прекрасно это видела, но, наверное, она тоже считала дядю Уилли убийцей, поскольку не сделала ничего, чтобы приструнить хулигана. Пару раз она, правда, прикрикнула на Руперта, но щипки и подзатыльники продолжались.

Автобус ездил только по шоссе, поэтому я сходил с него на повороте на нашу подъездную дорожку, откуда до дома было буквально рукой подать. Остановка Руперта была следующей. Что дела мои плохи, я понял, когда Руперт подделал записку от родителей, согласно которой водитель автобуса должна была высаживать его вместе со мной – почти за милю от его собственного дома. Ситуация очень быстро становилась невыносимой, и в один прекрасный день грянул кризис.

В тот день Руперт, как бывало уже не раз, сошел с автобуса вместе со мной. Не успели дверцы закрыться, как он буквально набросился на меня – должно быть, хотел показать оставшимся в автобусе парням, какой он крутой. Руперт сбил меня с ног подножкой, повалил в грязь, сорвал с меня ранец и принялся пинать меня ногами в бок. Когда он, запыхавшись, слегка ослабил натиск, я вскочил и со всех ног бросился к дому. Взбежав на веранду, я чуть не оторвал ручку входной дверцы, но она оказалась заперта.

Заперта! Насколько я знал, в дядином доме входные двери не запирались никогда. Однажды я спросил, неужели он не боится воров, и дядя ответил: «Пусть приходят. Все, что стоило бы украсть, у меня уже давно отняли».

За моей спиной раздавался топот Руперта, и я бросился к заднему крыльцу – к сетчатой двери, ведущей в кухню. Но и там тоже было закрыто! В отчаянии я замолотил кулаками по косяку, потом прижался лицом к сетке. В шести дюймах от двери стоял дядя и, скрестив на груди руки, смотрел на меня.

– Открой! – завопил я. – Впусти!!!

Пару секунд спустя я разглядел и тетю Лорну. Она стояла у раковины и старалась не смотреть в мою сторону.

– Дядя! Впусти меня!! Пожалуйста!!!

Он покачал головой:

– Нет, Чейз. Ты должен научиться побеждать… Или хотя бы просто сражаться. – Дядя увидел выбежавшего из-за угла дома Руперта и добавил: – Вот идет твой враг. Повернись. Встреть его как полагается.

А Руперт уже карабкался по ступенькам крыльца. В руке его болтался мой ранец.

– Эй, цыпленочек! Цып-цып-цып! Пора садиться за домашнее задание!

Он тряс ранцем перед моим лицом и выкрикивал свои глупые оскорбления, подпрыгивая, как индюк.