Прости меня.

Люблю тебя.

Джек.

P.S. Спасибо. За всё».

Ночь понедельника

(Лос-Анджелес)

Полдень вторника

(Гонконг)

Глава пятьдесят восьмая

Джек

– Ты занимался чем?

Я сглотнул, увидев недоверие на лицах моих родителей. В последнее время они редко в чем-то соглашались друг с другом, но в одном были солидарны. Я облажался.

Эйва сидела на диване рядом с ними, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Типа: «Братан. Что». Она потянула за свою длинную черную косу и покачала головой.

Я сделал глубокий вдох, неловко стоя посреди гостиной в доме моих родителей.

– Я лгал вам и делал фото для таблоида. В качестве подработки.

– Таблоид, Джек? – переспросил мой папа, с отвращением и разочарованием. Он потер глаза рукой, не в силах взглянуть на меня.

Хотя я там больше не работал, я чувствовал потребность защититься. В прошлом я отмахивался от всего, позволяя им считать себя каким-то неугомонным бродягой. Но это уже было не так.

– Да, таблоид. Потому что у меня хорошо получалось.

– Хорошо получалось преследовать знаменитостей? – прервал мой папа.

Мама бросила на него взгляд.

– Пусть говорит.

Мой отец покачал головой, но ничего не сказал.

Я убрал волосы с лица и уставился вниз, на журнальный столик.

– Это было нечто большее, чем проникнуть куда-то и получить от людей то, что нужно. Я умел рассказывать истории через фото.

Тут я поднял взгляд на родителей.

– Я хочу учиться фотографии.

Мой папа растерянно нахмурился.

– Ну да, Джек, мы знаем, что тебе нравится фотография. Мы не просто так потратили столько денег на эту твою камеру. Но теперь ты хочешь учиться этому?

– Да, – ответил я быстро, чтобы не растерять храбрость. – И я не просто люблю фотографию. Я, кроме того, хорош в ней. – Вот, я это сказал. Я чувствовал себя уязвимо, претендуя на страсть, на мастерство. Несмотря на то, что я знал: мои фото хороши, я никогда не чувствовал себя комфортно, демонстрируя гордость своей работой. До тех пор, пока не познакомился с Лаки.

Я продолжил.

– Я знаю, что это не практично и вы, ребята, не одобряете. Когда я в последний раз заикнулся об этом, вы просто отмахнулись. Но я серьезно. У меня было время подумать об этом. И я хочу использовать свои навыки в интересной работе. А не в погоне за знаменитостями.

Повисло молчание, и я взглянул на Эйву, надеясь увидеть дружелюбное лицо. Она улыбнулась мне, все еще теребя свою косу.

– Ты лучший фотограф, какого я знаю, – сказала она, пытаясь помочь мне.

Я нервно рассмеялся.

– Эм, спасибо?

– Ты очень хорош, – наконец сказала моя мама.

Мой взгляд метнулся к ней.

– Да?

Её лицо смягчилось.

– Да! Помнишь те школьный фотографии Эйвы в прошлом году, они вышли так плохо, что она плакала целых три дня?

Эйва скорчила гримасу.

– Спасибо за напоминание.

– Ну, Джек всё исправил. Помнишь те фото? – спросила мама, вскинув брови. – Он уловил твой характер.

Я это помнил. Прямо перед закатом я провел с ней во дворе целый час, заставляя ее бегать вокруг с развевающимися волосами. Затем, в момент затишья, когда она отдышалась, я сделал кучу её снимков с блаженным, раскрасневшимся лицом. Солнечный свет мягко и тепло ласкал ее кожу, опускаясь за холмы.

Облегчение разлилось по всему моему телу, плечи чуть расслабились.

– Спасибо, мама.

Молчание отца оглушало. Мы все повернулись к нему. Мама наконец ткнула его в ребра.

Он откашлялся.

– Не знаю, с чего ты решил, будто мы не хотим, чтобы ты стал фотографом. Мы беспокоились, что ты не хочешь делать вообще ничего.

Я моргнул. Что?

– Прошу, Джек. Действуй. Вот зачем мы с твоей мамой делаем это всё, – он обвел жестом квартиру. – Я знаю, что ты не хочешь точно такой жизни. Это нормально. Я хочу, чтобы у тебя была жизнь, которую ты хочешь.

Искренность в его голосе заставила меня с трудом протолкнуть вставший в горле ком.

– Ты понимаешь? – хрипло спросил он.

Я кивнул.

– Да. И я прошу прощения за то, что так долго валял дурака с этим банком, я…

Он покачал головой.

– Я знаю, ты его ненавидишь. Мы лишь хотели, чтобы ты был занят чем-то, а не стал каким-нибудь хиппи.

Я рассмеялся.

– Что? О, постой, хочешь сказать, как Нихил в банке?

Мой отец закатил глаза.

– Как все богатые мальчики и их полное открытий путешествие с рюкзаком.

– Да, открытий под травкой, – фыркнув сказала Эйва.

– Эйва! – одновременно воскликнули мои родители.

Она пожала плечами в ответ.

Я был потрясен их реакцией.

– Вау, ладно, – сказал я. – Я думал, вы хотите, чтобы я стал банкиром или кем-то в этом роде. И я не знал, как сказать вам, что я этого не хочу. Что я долго не знал, чем хочу заниматься. Но теперь я знаю.

Моя мама кивнула.

– Это все, чего мы хотим, Джек. Чтобы ты трудился над тем, чего ты хочешь.

Ничто не могло сделать меня счастливее, чем эти слова.

– Спасибо. Обещаю, что я так и сделаю.

– Но тебе все равно нужно закончить стажировку, пока ты не поступишь в колледж, – сказал отец.

Я кивнул. Колледж. Презрение, которое я испытывал к этому слову, таяло с каждой секундой, прошедшей после моей ссоры с Лаки.

– Ладно, хорошо, я все еще не посмотрел варианты, куда можно пойти учиться…

Эйва вынула телефон.

– Я уже сделала таблицу.

Мой папа рассмеялся и вскочил с дивана.

– Кто хочет завтракать?

Мы собрались за кухонным столом, и я почувствовал себя легче, чем когда-либо за последние недели. Месяцы. Годы.

* * *

Как только с разговором с родителями было покончено, я снова смог думать о Лаки.

Вторую половину дня я провел, слоняясь по квартире.

Я все гадал, передал ли охранник ей фотографию.

Гадал, открыла ли она конверт или сожгла его.

Гадал,