— А что для этого нужно?

— Говорить только правду.

Он кивнул:

— Идет. Андрюха наметил Машкин юбилей отмечать вечером вкабаке, а тут вдруг она сама утром звонит, к себе приглашает. Я удивился, но зацветами потопал. Не идти же с пустыми руками…

Далила прервала рассказ:

— Нет, так не пойдет. Начните с начала.

Кроликов удивился:

— Это как?

— С того места, когда у вас с Машей начались отношения.

Он невесело усмехнулся:

— Да они у нас с того самого места и начались.

Я был пацан, а Машка новорожденная. Ее привезли из роддома, яс родителями и пошел в гости к Верховским. Когда взрослые отвлеклись, Андрюхамне ради прикола Машку на руки сунул, она тут же на меня сквозь пеленки пустиластрую.

— Вы зашли слишком издали, — улыбнулась Далила. — Я имела ввиду не те отношения.

— А других-то и не было, — развел он руками. — Мы даже нетискались. Пару раз поцеловались, и все.

Машка не такая была.

— А какая она была?

Кроликов, не задумываясь, определил:

— Настоящая.

— Это как? — удивилась Далила, слегка его пародируя.

Вопрос поставил его в тупик. Он долго чесал в затылке,сопел, размышлял и наконец ответил:

— Ну, человеком она была.

— Она вас понимала?

— Еще бы! Как ни одна душа!

Воцарилось молчание.

«Ясно, — мысленно заключила Далила. — Все, как я ипредполагала: Маша пела ему дифирамбы, вселяла уверенность, которую всеостальные (начиная с родителей) разрушали. Не оправдал он ожиданий, не захотелбыть умным и образованным».

Первым нарушил паузу Кроликов — он сказал:

— Я в Наташку влюбился сперва.

— Да-да, — очнулась от мыслей Далила, — пожалуйста,расскажите.

Он продолжил:

— Наташка мне жару давала: то клеит, то посылает. Измучилсяс ней. А тут Машка, добрая такая всегда, веселая, с понятиями. У нее былвнутренний кодекс. Как меня к ней потянуло!

— А Наташа как на это смотрела?

Кроликов свел губы в гузку и поводил ими туда-сюда:

— А черт ее знает! Наташка обожает только себя, ничеговокруг не замечает.

— А Маша?

— Маша вроде слегка меня поощряла. Нет, я ничего с ней неделал, не позволял. Да и она не позволяла. Но все шло к… Короче, сами выпонимаете.

— Понимаю, — подтвердила Далила. — А потом что случилось?

Кроликов крякнул, развел руками и, тараща глаза, сообщил:

— А хрен его знает! Все вроде было нормально, мы даже парураз целовались, а затем как бабка та отшептала. «Прости, — говорит, — я была неправа». В чем не права? Почему? Я не знаю.

— А потом?

— А потом у нее с Андреем пошла чехарда. Он жаловался, ястал меньше к ним в гости ходить, а затем это случилось. Вы знаете.

Далила кивнула:

— Я знаю. Значит, она вам в тот день позвонила.

И что говорила?

— А ничего. Плачет, «приходи!» в трубку кричит.

И время точное назначила.

— Точное?

— Ну да, еще сто раз наказала: «Смотри не подведи, не придираньше, чтобы был минута в минуту».

Я ей: «Когда же я подводил?» Ну и пришел.

Кроликов замолчал, опустив глаза, сосредоточенно разглядывалсвои башмаки.

— Что же дальше? — осторожно спросила Далила.

— А ничего! Машка мертвая на полу лежала!

— Как же вы в квартиру попали?

— Дверь открытой была. Я долго звонил, потом толкнул дверьногой, она и открылась. Увидел Машку свою на полу, лужу крови…

Кроликов перевел дыхание и, глядя на башмаки сквозь пеленуслез, зло кому-то сказал — кому-то, совсем не Далиле.

— На столе мой любимый пирог, — сказал он, — я как вспомню,мне пекла, меня поджидала, а какой-то гад пришел и Машку убил. Выходит, онакого-то боялась, потому меня и звала, а я не успел. Я не спас Машку! Не спас! —закричал Кроликов и, с трудом подавив спазм рыдания, заключил:

— Как добрался до дому, не помню.

— А Андрей вам обеспечил алиби, — догадалась Далила.

Он, совсем как ребенок, шмыгнул носом и горестно подтвердил:

— Да, Андрюха мужик. А я баба. Сдрейфил, не смог Андрюхесказать, что был в тот день, видел Машку и сбежал, как скотина.

— А что за история с пистолетом?

Кроликов, стуча в грудь кулаком, клятвенно сообщил:

— Вот не поверите, сам ничего не пойму! Какая-то сволочь мне«ТТ» подложила! Всю ночь не спал, Машка то с дыркой во лбу, то пальчиком мнегрозит: «Эх, Гоша, не спас ты меня, а я так надеялась». Лишь под утро заснул.

— И проспали, — продолжила мысль Далила.

— И проспал. Разбудил меня шеф телефонным звонком. Я вскочили бежать. Уже в дверях вспомнил про документы, ну шеф оставил мне на хранение,я их в нижний ящик стола подальше затырил. Сунул руку и учуял холодное что-то,вроде оружия. Вытащил и обалдел: Наташкин «ТТ». Кто подложил? Меня с головы до ногаж прошило: какая-то падла хочет подставить меня!

Далила снова продолжила:

— И вы сразу избавились от «ТТ».

— Сразу же, — закивал нервно Кроликов. — А куда мнедеваться? Не у себя же бандитский «ТТ» оставлять.

Уже позже узнал, что из него была застрелена Маша.

— Почему вы решили, что именно из него?

— А на кой мне тогда его было подкладывать? Вы мне верите?

Далила пожала плечами:

— Если честно, не знаю.

Кроликов удивился:

— Но почему вы не верите? Вы только прикиньте, если я убилМашу, то почему не сразу утопил чертов ствол? Почему на другой день? Зачем бы яхранил «ТТ» у себя? Разве это не глупо?

— Логично, — согласилась Далила. — Но если Машу убили изтого пистолета, а утром вас шеф разбудил, значит, подложить «ТТ» могли илиночью…

Кроликов это предположение тут же отмел, решительно сообщив: