— Почему вы молчите? — поинтересовалась она.

— Я думаю.

— Можно узнать, о чем?

Верховский вздохнул:

— Да, конечно. Я думаю, почему вы сердитесь?

Чем я не угодил?

— Вовсе нет, не сержусь, — возразила Далила.

— Тогда почему задаете вопрос, ответ на который знаете. Моидрузья живут полной жизнью. Они молодые мужчины. Ни в чем плохом я их неподозреваю, поэтому предоставил всем алиби. Я где-то читал, что наличие алибиподозрительней, чем его отсутствие.

— Да," — согласилась она, — готовясь к преступлению,человек первым делом запасается алиби. Но лишь в том случае, если он готовился.Значит, у Бориса Мискина не было алиби? — без всякого перехода спросила она.

— Не было, — нехотя ответил Верховский.

Далиле было очевидно: ему неприятно Мискина вспоминать.Почему? Спросить?

«Вряд ли ответит», — решила она и спросила:

— Интересно, что он вам сказал? Где Мискин был, когда Машуубили?

— Где мог быть наш Борька Мискин? — рассмеялся Верховский. —Конечно, у женщины.

Его «наш» прозвучало фальшиво, значит, уже не такой емуМискин и «наш».

— Он был у замужней женщины? — уточнила Далила.

— Само собой.

— Спасибо, вы мне помогли.

Верховский забеспокоился, его выдал тон:

— Спасибо, и все? Мы разве не встретимся?

Ответ прозвучал дежурно:

— Сегодня, к сожалению, нет.

— А завтра?

— И завтра.

— Почему?

— Я занята. Вы сами меня загрузили, — с легким раздражениемпояснила Далила, досадуя на его неожиданную настойчивость.

Верховский не сдался.

— Скажите хотя бы, как продвигаются наши дела? — спросил он,прекрасно осознавая, что ей не терпится прекратить разговор.

И все же она не пошла у него на поводу — разговор былпрерван немедленно.

— Я как раз работаю над отчетом, — сухо сообщила Далила и любезнодобавила:

— Всего вам хорошего.

Ее поразил этот натиск. Почему Верховский из учтивого итактичного превратился в напористого и бесцеремонного? Что заставило егоизменить поведение?

Чувства? Желание видеть ее?

Или нечто другое?

Из глубин души опять поднялась волна протеста:

«Хватит о нем!»

Сделав над собой усилие, Далила позвонила Матвею и грустноспросила:

— Ты не хочешь свою куртку забрать?

Он, мгновенно сообразив, что к чему, воскликнул:

— Немедленно выезжаю!

После этого Далила переключилась на Мискина и думала толькоо нем до приезда Матвея.

Логика ей говорила, что не могла Маша по-настоящемувлюбиться в бабника Мискина, даже увлечься им вряд ли могла.

"Но с другой стороны, — размышляла Далила, — с чего явзяла, что Маша пекла торт для возлюбленного? Меня сбил с толку сонВерховского, но ведь это всего лишь сон. В жизни все могло быть по-другому.

По-другому и было. Принарядилась Маша потому, что хотелавыглядеть неотразимо. Возможно, она, как когда-то и я, поддалась минутнойслабости, не устояла.

Нет, у меня было все по-другому, я Матвея любила, я емуверила.

А Мискин кобель. И все же Маша забеременела от Мискина.Допустим, это выглядело иначе, не совсем по согласию, допустим, он ееизнасиловал. А потом прощение вымолил, клялся в любви. Маша ему поверила, а оней изменил с Наташей.

Чувствуется рука интриганки Морковкиной, она немедленносообщила. Маша решила поквитаться с сестрой. Узнав, что Наташа встречается сМискиным, она захотела вывести предателей на чистую воду. Для этого онапригласила всех друзей брата. Мискин первым пришел. Маша не сдержалась, онипоскандалили.

Она пригрозила: "Андрей узнает, что я беременна!

Узнает при всех, что ты меня изнасиловал! Мой брат тебя непростит!"

И Мискин выстрелил?

Вряд ли.

Маша грозила ему пистолетом сестры? Возможно, хотелавыстрелить, он отбирал пистолет…

И случайно попал прямо в лоб?

Что-то не вяжется. У Мискина мог быть и другой мотив, окотором пока я не знаю, но знает Верховский.

Какая кошка пробежала между Верховским и Мискиным? И чтозаставляет Верховского запинаться, перед тем как произнести имя Мискина? Не вэтом ли загвоздка? Надо искать", — заключила Далила.

Она вполне допускала, что Кроликов сообщил Борису о ееподозрениях — Далила и не просила держать в секрете их разговор.

«Если знает, так даже лучше», — решила она.

Но Мискин не знал — разговор с ним вышел очень коротким.

Борис Мискин был немного не таким, каким представляла егоДалила, но вполне укладывался в рамки обычного ловеласа. Красотой Кроликов егодействительно Превзошел, но в остальном он уступал другу.

Холеный и вместе с тем мужественный Мискин был хорошовоспитанным ловеласом: он вежливо и тактично окружал собой любую понравившуюсяженщину. А нравились ему многие, если не все.

Понравилась и Далила. Мискин смотрел на нее такимивлюбленными глазами, что ей потребовалось некоторое усилие провести разговор внамеченных Рамках. В мучительных раздумьях у Далилы был составлен сценарий,который Мискин своим донжуанством едва не поломал. Трудно ошеломлять того, ктои так уже ошеломлен, причем вашей же внешностью.

И все же она устояла, после легкой разминки спросив то, чтои собиралась спросить. И именно тем тоном, который был нужен.

— Зачем вам понадобилось алиби? — холодно, даже зло спросилаДалила.

Мискин не удивился — не был даже разочарован, «дамскийнегодник». Мгновенно сообразив, что его обманули и речь пойдет не о книгепсихоаналитика, а совсем о других материях, он не расстроился и взял верныйтон.

— Вижу, вы работаете «под прикрытием», — пошутил он, даваяпонять, что все понимает и уже соучастник Далилы. — Вас нанял Андрей, а все этиразговоры о книге легенда. Все правильно. Рано или поздно все тайное становитсяявным. Убийцу Машеньки пора отыскать и наказать. Думаю, у вас это получится.