Но вот тьма отступила. Отпустила.

Не ушла, но стала обычной. Превратилась в ночь. Если постараться, то получится рассмотреть спрятанные за ней силуэты. Высокие, массивные. Колонны? Лин силился, напрягал зрение. Отчего-то он был уверен, что стоит только рассмотреть, понять, что это, и они вытянут его в реальность.

Да, след истощился, оборвался, не доведя до конца. Но выход недалеко. Надо только постараться.

Не колоны. У тех нет рук, и они не шелестят на ветру. Не переговариваются хриплыми голосами. Он видел деревья, множество деревьев. Целый лес. А там, где заканчивались кроны, начиналось небо. С него выпученным оком мифического великана смотрела луна, и в ее блеклом, льдистом свете мир казался призрачным. Мертвым.

Пахло прелой листвой, терпко, дурманящее. Старым лишайником на влажной коре и мхом. В тонком мире запахов нет. И Лин ухватил за аромат почвы, сырости и звездной пыли. Жизни.

Он шагнул. Под ногами захрустел сухостой. Мазнула по лицу ветка, процарапав кожу.

Как давно он не выходил за пределы имения!? Как, оказывается, соскучился по всему этому. По свободе. По миру, который больше не был его. Лина отторгала сама реальность, выдавливала. Сколько времени пройдет, прежде, чем его раздавит? Лишь бы за отведенный ему срок найти Изабеллу! А там... будь что будет.

Донеллин сразу почувствовал, где находится. Ведьмин лес - то, что от него осталось -окружавший имение с трех сторон. Совсем недалеко от дома. И Изабелла была на этом месте не так давно. Час или два? Сколько он шел сквозь тьму перехода? Показалось, что не больше нескольких минут, но.

Он прикрыл глаза, протянул руки раскрытыми ладонями, ощупывая потоки силы. Что-то в этом месте было не так. Грань между тонким и материальным миром тут истончилась, неудивительно, что переход вывел сюда. Смерть - тоже энергия. Одна из мощнейших. И ее пульсацию он ощущал кожей. Древняя и сильная. Она взывала к миру.

Пахнуло гнилью.

И костями.

А вот и могила.

В лунном свете кости казались хрупкими, точно сделанными из фарфора. Слишком белые, хотя давно должны были пожелтеть. Значит душа того, кому они принадлежали при жизни, была рядом. Ждала. Все это время ждала.

И дождалась.

Произошедшее с Изабеллой было умыслом. Кто-то или что-то хотело, чтобы могилу нашли. Почему сейчас? Или дело не во времени, а в человеке?

Донеллин наклонился:

- Позволь мне взять частичку тебя?

Ему не ответили. Но ведь рядом кто-то был, он чувствовал это.

Лин завернул кость в тряпочку - пришлось оторвать часть рукава - и прятал в карман. Теперь нужно найти Изабеллу.

Я волновалась. Сжимала свиток в руке, а пальцы-предатели дрожали. В груди заходилось сердце, в горле стал тугой ком. Мысли путались, метались. Было страшно - мало ли что может выйти с этим заклинанием, все-таки шанс, что меня развоплотит всегда был. Ну, или забросит куда-нибудь еще. А в еще один магический мир попасть не хотелось, все-таки здесь немного пообвыкла. Если уж не домой, то так и быть, тут останусь. Но с другой стороны, было радостно. Да что там! От предвкушения я едва на месте не приплясывала. И заплясала бы, но ноги сделались словно ватные.

А еще было грустно. Сама не ожидала, что так расстроюсь. Пусть пробыла на месте Изабеллы я не так-то уж и долго, но успела привыкнуть быть ей. И мне будет не хватать Себастьяна и Жутиуса. Фрэнсиса. И Донеллина.

Почему он не пришел на ужин!? Он же обещал... И даже не предупредил. Это было обидно. И злило. А может что-то случилось? Но тогда Фрэн бы сказал. Не нужно придумывать оправдания. Если человеку нужно, то он ищет способы. Или, на крайний случай, объясняется!

И чего я разошлась? Можно подумать присутствие или отсутствие Лина на ужине и в общем его отношение ко мне что-то решало. Я все равно отправилась бы домой! Именно так. И кивнула себе для убедительности. Да и жена его не я, а настоящая Изабелла. Я же просто временно тело примерила.

А теперь пора домой.

И кивнула себе еще разочек. Для убедительности.

Туда где меня ждут. Где я на самом деле нужна.

И, мотивировавшись таким образом, приступила к чтению заклинания переноса. Получилось это у меня не с первого раза, голос так дрожал, что выговорить сложновыверченные слова удавалось с трудом. Ну надо же так криво-косо писать! Я думала, только у Себастьяна настолько ужасный почерк. А тут оказывается целый мир каллиграфов.

Снова набрала полную грудь воздуха. Сконцентрировалась, как перед тем, как начинала магичить: собрала в центре груди энергию и толчком направила вовне. И с чувством-толком-расстановкой начала читать. Губы начали замерзать еще на середине действа. В воздухе повеяло холодом. Влажным таким, подвальным. И подвалом же запахло. А затем -грозой. Правую руку обожгло огнем - обручальное кольцо раскалилось.

Охрум, защити!

Я прервалась - вот же трусиха все-таки! - но происходящее уже от меня не зависело. Подернулась рябью комната, поплыла, как изображение за мокрым стеклом. Кончики пальцев закололо, не сильно, но неприятно. Затем ощущение поползло выше. К локтям, плечам, опустилось по спине к ногам. Все длилось не дольше минуты, а затем меня подбросило. Или уронило. Понять я не успела. Рывок, как на карусели. Или в резко притормозившем автобусе.

На ногах я не удержалась и полетела вперед. Вместе с телом.

А приземлилась руками и подбородком в ворох веток и влажноватых листьев. В нос ударил густой терпкий запах леса. Аспидный сумрак, полный шорохов и стуков. В призрачном лунном свете обступившие меня деревья кажутся бледными тенями. Зловещими шепчущимися тенями. Только я ни слова не понимала. Язык, на котором говорят деревья, мне не знаком.

Одежда на мне была прежняя. Да и тело, не сомневалась, Изино. И мир это не мой, не Земля. Где же я? Что случилось? Вернусь, спрошу с братца по полной. О том, что не вернусь, думать не хотелось.

Было прохладно. Сырость пробиралась под одежду. И зубы отбивали такую бодрую дробь, что и полковой барабанщик бы позавидовал. Обхватив себя рукам, я крутилась из стороны в сторону. Чутье молчало. Если я что-то и помнила из школьных уроков выживания в лесу кроме того с какой стороны дерева ветви длиннее, так о том, что раз потерялся, то лучше оставайся на месте. Найдут. А пойдешь неведомо куда и вовсе сгинешь.

Вопрос в том, будут ли меня искать. Должны! Как же иначе, не служанка пропала, а принцева жена. Когда только этот самый принц запропащий неведомо где меня хватится? Но есть еще Кэнси и Фрэнсис. И даже Себастьян с Жутиусом...

Поэтому подожду. Хотя бы до утра. по темноте ходить - только ноги переломать, да без глаз остаться. Прохладно, конечно, но потерплю. Лето же. И, подобрав платье, удобно устроилась на кучке бурелома, привалившись спиной к стволу.