— Бедный мой пес…

— Анна! — рявкнул Максим, прямо-таки зеленея, амилиционеры насторожились. — Где ты была? — Он ухватил мой локоть,встав спиной к стражам порядка, и при этом даже не пытался сделать вид, что радвстрече со мною.

— На горе, — кивнула я головой в нужномнаправлении.

— А что ты там делала?

— Пряталась. К нам ночью залезли воры и застрелилиГришу, потому что он их заметил. Представляешь? Я испугалась, убежала ипряталась на этой горе в шалаше.

— Ты сбежала, бросив Ромео? — насторожился Максим,а я мысленно чертыхнулась.

— Вовсе нет, это он от меня удрал, потому чтопроголодался, на горе ведь есть нечего. Правда, пес? — Ромео вытаращилглаза, потом жалобно всхлипнул и отвернулся, а я порадовалась:

— Видишь, теперь ему стыдно… (Представляю, какразозлился Ромео, но с ним мы потом разберемся.)

Между тем лица людей в форме становились все мрачнее, а тутеще открылась калитка, и появился заспанный охранник.

— Чего шумим? — спросил он лениво. Милиционеркрякнул и зло проворчал:

— Да вот один бизнесмен жену потерял, говорит, на этойвилле, а она, видишь, на горе сидела.

— Бывает, — нагло зевнул парень. — Убизнесменов вечно с бабами проблемы, работают много, некогда за женойприсмотреть…

Максим пошел пятнами и поволок меня к машине.

— Немедленно домой, и что это, черт возьми, за Гриша?

— Это парень, который меня похитил, точнее, их былодвое, но Славика убили.

— Идиотизм какой-то, — рассвирепел муж, сунул меняна заднее сиденье, а сам пошел объясняться с милицией. Это заняло довольномного времени, наконец он вернулся, и мы поехали в направлении поселка,пропустив вперед две милицейские машины.

За рулем сидел совершенно незнакомый мне парень, поэтому яне стала сразу же скандалить с мужем, а спросила вполне миролюбиво:

— Где ты пропадал столько времени? Кажется, я звониланесколько дней назад?

— Звонила, но забыла сказать, в каком ты поселке, аздесь их довольно много, и все надо было объехать. Только вчера какой-то тип напляже опознал тебя по фотографии и при этом заявил, что ты здесь разгуливаланагишом.

— Ну, это он преувеличивает, — заверила я, Максимнахмурился, но продолжил гораздо спокойнее:

— Ближе к вечеру, когда я уже обнаружил дом, в которомты жила, и нашел несчастного Ромео, прибежал мальчишка и сказал, что какой-тодядя велел передать, будто тебя похитили и увезли на виллу.

— Ага, — кивнула я без особого интереса.

— Будь добра, объясни, что все это значит? —нахмурился Максим.

— Я и сама толком ничего не понимаю. Видишь ли, меня всамом деле похитили, но с какой целью, понятия не имею. Ты ведь говорил, чтовыкупа не требовали? Позавчера мы нашли в горах убитого Славика и машину, этобыло просто ужасно… А ночью какой-то тип забрался в дом и стрелял в Гришу.Слава богу, мне удалось сбежать. Совершенно безумная история.

Муж еще больше нахмурился и озадаченно молчал, потому что оГрише, конечно, уже знал и выходило, что я говорю правду, но поверить в такоевсе же не мог, и правильно, я бы тоже не поверила.

— Только не надо говорить в милиции, что Гриша меняпохитил, — опомнилась я. — Он не сделал мне ничего плохого и ужедостаточно настрадался.

— Твой Гриша дал показания, что ночью нос к носустолкнулся с вором и тот в него выстрелил. Он очень беспокоился о тебе. С чегобы это?

— Говорю, он хороший парень, хоть и недотепа.

Мы немного помолчали, глядя на дорогу. Максим продолжалзлиться и даже покусывал нижнюю губу, что намекало на крайнюю озабоченность.

— С тобой захотят поговорить в милиции, — наконецсказал он и добавил раздраженно:

— Придется задержаться здесь на пару дней…

— Что ж, — пожала я плечами. — А сейчас даймне, пожалуйста, немного вздремнуть, я всю ночь не спала на этой дурацкой гореи стучала зубами от страха.

Я погладила Ромео, лежащего на моих коленях, и прикрылаглаза, хотя спать мне совершенно не хотелось. Пес глухо ворчал, не желаяпростить мне недавнюю клевету, а я думала о Сереже. Сможет ли он узнать, ктоего так подло подставил? Сережа совсем один… у него нет даже собаки. Наверное,я могла бы что-то для него сделать… Чепуха, вся эта история меня совершенно некасается, и я рада, что она наконец-то закончилась… вряд ли мы еще встретимся…Надо бы узнать, в какой больнице Гриша, и навестить его. В конце концов, этопросто визит вежливости…

— Я хотела бы заехать к Грише, — сказала яМаксиму, а он поморщился.

— К нему никого не пускают, кроме милиции. Я пыталсяпрорваться, чтоб узнать о тебе, но не смог…

Ну уж если Максим не смог… И тут меня словно током ударило:раненый Гриша успел сказать: «Передай Сереге…» Что передать? И еще, кажется,впервые он назвал его Серегой, а не Трофимом. Может, Гриша решил, что в негострелял Сергей? Чепуха, тогда логичнее просто сказать: «Это Серега». А онсказал: «Передай и еще…» Господи, как я сразу не догадалась: он ведь показал налоб, провел пальцем поперек лба, потому что уже не мог говорить и показал…шрам… точно, шрам. У психа из брошенного дома был шрам на лбу, и к нам тойночью точно наведался он. Шрам, вот что хотел мне сказать Гриша, и этопочему-то очень важно для Сергея. Может быть, жизненно важно.

Я выглянула в окно, ближайший указатель сообщил, что доНовороссийска осталось пятнадцать километров. Впереди был поселок, я увиделакафе и попросила:

— Остановите, пожалуйста, мне надо в туалет.

Максим вышел первым, помог выйти мне, а потом направился забутылкой пепси к девушке, торговавшей тут же, у дороги, а я, сунув голову вмашину, поцеловала Ромео и шепнула ему в ухо:

— Извини, друг.

Пес вздохнул и посмотрел на меня печально, точно хотелсказать, мол, все понимаю, а я заспешила в кафе.

— У вас есть другой выход? — спросила яофициантку.

— Есть, — недоверчиво ответила она.

— Вон те типы ко мне пристали, — решила япожаловаться, ткнула пальцем в окно и через минуту, выскочив на улицу с другойстороны, бросилась бежать. Главное, не попасть на глаза Максиму.