— А если мы не захотим? — проворчал один из работников, угрюмый верзила чуть постарше Криспа.

— Если будешь продолжать добросовестно работать, я не возражаю, — ответил Крисп. — Этим ты мне тоже поможешь. Но если попробуешь нарочно вставлять мне палки в колеса, пеняй на себя! — Крисп показал на синяк у себя под глазом. — Вы, должно быть, слыхали, почему Петроний взял меня к себе на службу. После Бешева я одной левой сделаю любого из вас. Но я пришел сюда не драться. Если придется — что ж, но желания такого у меня нет. Лучше будем работать.

Теперь он, в свою очередь, ждал отклика от работников. Они вполголоса посовещались между собой. Верзила шагнул вперед.

Крисп весь напрягся. Но седобородый конюх, пониже ростом, схватил верзилу за руку:

— Уймись, Онорий. Говорит он вроде искренне. Посмотрим, каков он в деле.

— Ладно, Стозий! Только ради тебя, — буркнул верзила. И оскалился, взглянув на Криспа:

— Спорим, Стозий, что через месяц он сюда и ногой не ступит? Получит зарплату, которая по праву причитается тебе, и засядет во дворце, распивая вино с такими же лоботрясами!

— Я принимаю твое пари, Онорий, — резко сказал Крисп. — Через месяц — или два-три, как захочешь, — проигравший выставляет победителю столько вина, сколько тот сможет выпить. Ну, что скажешь?

— Клянусь благим богом, я готов. — Онорий протянул руку. Крисп сжал ее. Они сжимали друг другу руки, пока оба не поморщились. А отпустив, и тот и другой потряс кистью, чтобы восстановить кровообращение.

— Стозий, покажешь мне, что тут да как? — попросил Крисп.

Коль скоро старший конюх не отверг его с первого взгляда, Крисп решил завоевать его расположение.

Стозий показал ему парадную лошадь Севастократора.

— Красивый конек, верно? Жаль только, не сможет догнать черепаху на расстоянии десяти ярдов. — Затем он подвел Криспа к боевому коню. — Держись подальше от его копыт — он обучен лягаться. Попробуй покормить его яблоками, чтобы он к тебе привык.

Потом пошли лошади, которых Петроний брал на охоту, племенные кобылы, парочка бывших жеребцов-производителей, многообещающих жеребят — в общем, лошадей было столько, что Крисп не смог запомнить всех сразу.

Когда экскурсия подошла к концу, Стозий с Криспом очутились в другом конце конюшни, вдали от остальных работников.

Седобородый конюх искоса глянул на Криспа.

— Как думаешь, управишься? — спросил он не без лукавства.

— Постараюсь. А что еще я могу сказать? Вот если б ты рассказал мне о людях, хотя бы столько же, сколько о лошадях…

У Стозия затряслись плечи. Через мгновение до Криспа дошло, что конюх смеется.

— Так значит, ты не просто молодой дурак с горой мускулов! Я так и подумал. Да, с людьми порою справиться труднее, чем с лошадьми, но если ты сможешь завоевать их симпатии и в то же время не дашь им распускаться, все будет путем. Сумеешь поставить себя правильно — тебе же лучше будет, сынок.

— Надеюсь, что сумею. — Крисп посмотрел Стозию в глаза:

— И надеюсь, ты мне поможешь.

— Мешать, по крайней мере, не стану, — немного подумав, заявил Стозий. — Молодой человек, который не строит из себя всезнайку, достоин того, чтобы дать ему шанс. И с Онорием ты вел себя правильно. Думаю, через месяц придется ему тебя поить — а не тебе его.

— Это уж точно, — пообещал Крисп.

— Ладно, пошли назад, — сказал Стозий. Шагая по главному проходу к кучке настороженно выжидающих рабочих, старший конюх довольно громко спросил:

— Как по-твоему, что нам делать с этим охотничьим скакуном, у которого голени больные?

— Ты говорил, что дал ему отдохнуть, а теперь кладешь на ноги холодные компрессы? — Крисп подождал, пока Стозий кивнет, и продолжил:

— Он не так уж плохо выглядит. Если продолжать в том же духе еще несколько дней, а потом начать выгуливать его по мягкой земле, все пройдет.

Ни один из них не обмолвился о том, что они уже обсудили потихоньку болезнь скакуна возле стойла. Стозий с задумчивым видом поскреб подбородок.

— Хороший совет, господин. Мы так и сделаем. — И повернулся к толпе работников конюшни:

— Он нам подходит!

Союзники облегчают жизнь, подумал Крисп.

Следующие несколько недель Крисп только что не спал в конюшне.

Он узнал об уходе за лошадьми больше, чем за всю прежнюю жизнь, обучаясь попутно искусству руководить людьми. Получив вино от Онория, Крисп тут же, в свою очередь, выставил надутому побежденному целый бочонок. После совместной попойки Онорий со всех ног бросался выполнять любое поручение Криспа — и делал это с радостью. Стозий молчал, но в глазах его то и дело вспыхивали искорки веселого изумления.

Из-за беспрерывной работы Крисп не сразу заметил, как переменилась его жизнь после вселения в апартаменты Тронной палаты. У Яковизия он был слугой. Тут у него самого были слуги.

Льняное постельное белье всегда оставалось чистым; одежда, казалось, стирала себя сама и, словно по волшебству, возвращалась без единого пятнышка в шкаф.

Еще он заметил, что мелкие безделушки, брошенные где попадя, исчезают тоже, словно по волшебству. Хорошо, он догадался спрятать дар Танилиды за плинтусом, слегка отодрав его от стены.

Время от времени Крисп отодвигал маленький шкафчик, поставленный перед тайником, и прибавлял к своим запасам еще монету. Жил он экономно. Он был слишком занят, чтобы тратить деньги.

Как-то теплым летним вечером, когда Крисп уже собирался ложиться, кто-то постучал в дверь. Крисп почесал в затылке. Его знакомство с чиновниками и придворными, жившими в других апартаментах, ограничивалось в лучшем случае кивками; проводя все время в конюшне, он не успел сойтись поближе ни с кем из соседей.

— Кто там? — спросил Крисп.

— Герул.

— О-о! — Крисп не видел дворецкого с тех пор, как тот явился за ним в дом к Яковизию. Быстро накинув на себя рубаху, Крисп отодвинул засов:

— Входите!

— Нет, это ты пойдешь со мной, — сказал Герул. — Мне велено привести тебя вниз к Севастократору. Его императорское высочество развлекает… гостя. И хочет вас познакомить.

— Гостя?

— Скоро сам увидишь. Поторопись, пожалуйста.

Крисп пошел за Герулом по коридору, потом вниз по лестнице.

Стража Петрония тщательно обыскала их перед входом в покои Севастократора. Крисп против обыска не возражал; в конце концов, он еще ни разу не был там, за этой дверью. Но его удивило, что Герула подвергли той же процедуре. Если Петроний не доверяет собственному дворецкому, кому же он доверяет тогда? «А может, никому?» — подумал Крисп.

Наконец стражники кивнули и отступили в сторонку. Один из них открыл двери. Герул пропустил Криспа вперед. Крисп, озираясь, вступил в покои Севастократора. То, что он увидел, напомнило ему о вилле Танилиды: помесь несметного богатства и изысканного вкуса.