— Как я могу отказаться? — промолвил Крисп. — Разве это не будет… как бишь его?.. Оскорблением монарха?

— Нет, поскольку я не Автократор, а всего лишь его слуга, — ответил Петроний с выражением предельной искренности на лице. — Но скажи мне, как тебе удалось сразить свирепого кубрата, который победил наших лучших борцов?

— Ему, похоже, Глеб помогал. — Крисп объяснил, чем, по его мнению, занимался Глеб. — Вот я и решил: посмотрим, как будет бороться Бешев без этих кубратских штучек, то есть без пассов, и с ним действительно стало легче управиться.

Петроний нахмурился.

— Во время переговоров Глеб тоже постоянно дергает руками. Как по-твоему, он и меня старается околдовать?

— Вам виднее, — ответил Крисп. — Но особого вреда не будет, если в следующий раз вы прихватите с собой собственного колдуна.

— Вреда и правда не будет. Я последую твоему совету, — заявил Петроний. — Клянусь владыкой благим и премудрым, порой я сам себе изумлялся, соглашаясь на какие-то предложения кубратов. Теперь мне все ясно, и теперь у меня есть две причины вознаградить тебя, ибо ты оказал мне сегодня целых две услуги.

— Благодарю вас. — На сей раз Крисп все-таки поклонился в пояс. Когда он выпрямился, на лице его играла озорная улыбка. — И благодарю вас.

Петроний собрался было что-то сказать, потом передумал и смерил Криспа долгим оценивающим взглядом.

— Так ты не только силач, но и остряк? Я это запомню. — Не дав Криспу ответить, Севастократор отвернулся от него, крикнув слугам:

— Вина! Всем вина, чтобы я не видел ни единой пустой чаши! Мы должны отпраздновать победу и поздравить победителя. За Криспа!

Знатные видесские дамы и господа высоко подняли кубки:

— За Криспа!

* * *

Крисп водил скребницей в такт тупому стуку, раздававшемуся в висках. Теплая и терпкая духота конюшни не помогала избавиться от похмелья, но сегодня Крисп ничего не имел против головной боли и тяжести в желудке. Они напоминали ему, что, хотя он и вернулся к повседневной работе, вчерашний вечер не был сном.

Неподалеку Мавр, насвистывая, работал совком. Крисп тихо рассмеялся. Более низкое занятие, чем сгребание конского навоза, трудно себе и представить.

— Мавр! — позвал он.

Совок перестал скрести по полу.

— Что?

— Почему такой лощеный молодой аристократ, как ты, не гнушается чисткой конюшен? Я-то много навоза выгреб, здесь и в деревне, из-под коз, и коров, и овец, и свиней, а только мне это никогда не нравилось.

— Во льду я их видал, твоих коз, и коров, и овец, и свиней! Тут же лошади, — ответил Мавр, будто это все объясняло.

А может, он и прав, подумал Крисп. Сам Яковизий порой был не прочь поработать до седьмого пота в стойлах, однако Крисп не мог представить его в свинарнике. Он покачал головой. Для любого деревенского жителя скотина оставалась скотиной. Разводить вокруг нее сантименты — такую роскошь он не мог себе позволить.

Эти праздные размышления помогли Криспу скоротать четверть часа, потребовавшиеся для того, чтобы довести кожу кобылы до ровного блеска. Наконец, удовлетворенный, он погладил ее по морде и пошел к соседнему стойлу.

Только он начал, как услышал чьи-то шаги.

— Крисп! Мавр! — позвал Гомарий.

— Что? — с любопытством отозвался Крисп. Дворецкий Яковизия редко снисходил до конюшен.

— Хозяин зовет вас обоих, прямо сейчас, — сказал Гомарий.

Крисп посмотрел на Мавра. Оба они пожали плечами.

— Работать мешает, — проворчал Мавр. — Надеюсь, нам дадут пару минут, чтобы помыться и переодеться? — Он зажал нос пальцами. — А то вид у меня непрезентабельный.

— Прямо сейчас, — повторил Гомарий.

— Ладно, — согласился Мавр, снова пожав плечами. — Ему же хуже.

Крисп, следуя за Гомарием в дом, гадал, что случилось. Что-то из ряда вон выходящее, очевидно. На увольнение не похоже, иначе его позвали бы без Мавра. Разве что… А вдруг Яковизий прослышал про их роман с Танилидой или про ее видение? Но как он мог узнать об этом здесь, в городе Видессе, если не знал в Опсикионе?

Вместе с Яковизием их поджидал седовласый незнакомец.

— Вот они, Герул, во всей своей… — Яковизий сделал паузу и демонстративно принюхался, — красе. — Он повернулся к конюхам: — Герул — дворецкий его императорского высочества Севастократора Петрония.

Крисп отвесил низкий поклон.

— Высокочтимый господин, — пробормотал он.

Мавр поклонился еще ниже.

— Чем можем служить, высокочтимый господин?

— Служить вы будете не мне, а Севастократору, — не задумываясь, ответил Герул. Сметливый, живой, он излучал уверенность в себе, приличествующую, по мнению Криспа, домашней прислуге Петрония. — Его императорское высочество обещал тебе награду за вчерашнюю смелость, Крисп. Он решил взять тебя к себе конюшим. А тебя, Мавр, Севастократор приглашает из уважения к твоей матери.

Крисп с Мавром разинули рты, а Яковизий мрачно заметил:

— Вы оба должны уяснить, что я никому не позволил бы грабить свои конюшни, кроме Петрония. И даже от него я такого не ожидал. Но обижаться на Петрония — пустое дело; Севастократор всегда получает то, что хочет. Поэтому идите и покажите ему и его домашним, каких умельцев взрастили в моем доме.

В этом весь Яковизий, подумал Крисп: даже попрощаться не может толком, без похвальбы и самолюбования.

А потом, почти сразу, Криспа перестало волновать то, что внезапно стало прошлым. Служить в доме Севастократора! Он чуть не заорал от восторга. Но заставил себя спросить ровным тоном:

— Дадите нам немного времени, чтобы собрать вещи?

— И помыться! — жалобно добавил Мавр.

Герул даже снизошел до улыбки.

— Ладно. Если я пришлю за вами человека завтра утром, успеете?

— Да, высокочтимый господин.

— Вполне успеем, высокочтимый господин.

— Тогда до завтра. — Герул встал, поклонился Яковизию. — Приятно было повидать вас, высокочтимый господин. — Потом кивнул Гомарию:

— Проводите меня, будьте добры!

— Надеюсь, оба вы, молодые люди, несмотря на свое возвышение, не забудете, чей дом был для вас первым в городе Видессе, — заявил Яковизий, когда Герул ушел.

— Нет, конечно, — заверил его Крисп. Мавр покачал головой. В голосе Яковизия Крисп расслышал нечто новое. Его хозяин вернее, бывший хозяин, — вдруг заговорил с ним как с равным, хотя обычно принимал послушание Криспа как должное. Яковизий никогда не бывал учтив без необходимости. И его вежливость лучше всего доказывала, насколько значителен был визит Герула.