эти парни взяли около четырёх тысяч талеров… Ну, это, разумеется, приблизительно, но всё равно неплохо. Десять лет безбедной жизни, – всё так же без огня и задоринки, со вздохами продолжал Тейлор.

- А на чём приезжали грабители? Что с транспортом? Полиция что-нибудь выяснила?

- Ничего, миледи, эти бестии очень осторожны, к кассе они приезжали на коляске в две лошади, но потом её бросили у почты, а на чём уехали оттуда – никто не видел. У почты, как правило, стоит много разных повозок, никто там за ними не присматривает. Кто-то приехал, кто-то уехал, за всеми не уследишь.

- Значит, ухватиться не за что?

- Профессионалы, миледи.

И тут герцогиня спросила:

- Были ли в сейфе фунты? Банкноты?

- Да, были, миледи, - тут Тейлор даже удивился немного: откуда она знает. И он удивился ещё больше, когда леди Кавендиш, чуть подумав, уточнила:

- У этого Лойба украли сто девяносто фунтов?

- Именно, миледи. Хозяин кассы не знал, сколько у него всего наличности, но про фунты он помнил, ему их привезли накануне, прошлым вечером, погасили задолженность, и было их именно сто девяносто. Но откуда вы, миледи, узнали?

Она вздохнула и ответила:

- Вчера, как я предполагаю, именно этими фунтами наличности, которые нам не удалось найти и идентифицировать, расплатились за динамит в одной из гамбургских фирм.

- Чёртовы русские монахи! – выдохнул Тейлор, впервые за весь доклад проявив хоть какую-то энергию.

- Опричники! – почти без акцента произнесла герцогиня. – Чёртовы дети великого царя.

- Собираются взрывать наш корабль, фанатики!

- Именно, мистер Тейлор, именно, - назидательно и пафосно заговорила леди Кавендиш, - поэтому нам с вами нужно приложить все усилия, чтобы уберечь флагман Британской империи, дать ему закончить ремонт и выйти в море, где он будет неуязвим.

- Я буду стараться, миледи, – обещал оперативник.

- Ищите, Эбердин. Ищите! Найдите хоть что-нибудь, за что можно зацепиться, – произнесла герцогиня и уже подумала, что он уйдёт, но Тейлор остановился в некоторой задумчивости. - Что, Эбердин?

- Одна зацепка есть, миледи, – отвечал ей подчинённый.

- Что за зацепка? – сразу оживилась леди Кавендиш.

- Вернее, это даже и не зацепка, так, ерунда…, - Тейлор и сам сомневался в своей «зацепке».

- И что это? Говорите, Тейлор, говорите.

- В общем, один тип, что живёт недалеко от кассы, проходил мимо и увидел, как человек в маске срезал провод, ведущий к зданию, он остановился спросить, зачем тот это делает, на что тот его, кажется избил, – тут оперативник задумался.

- И что, Тейлор, что дальше?

- Так вот, этот тип, которого избили, он полицейским рассказал, что человек в маске избивал его тростью, рукоять которой выполнена в виде головы гуся.

- Рукоять трости выполнена в виде головы гуся? – переспросила леди Кавендиш. Эта примета не показалась ей слишком значимой. Мало ли каких рукоятей на тростях не увидишь. Чаще всего это были головы орлов, но и головы гусей она как-то видела. Вернее, видела один раз, и эту трость носил…

- Мой внучатый племянник носил трость с головой гуся, но он был скорее заядлый охотник, чем русский монах, - с сомнением произнесла герцогиня. – И к тому же, вы сами говорите, что русские очень осторожны, и этот тип может запросто выкинуть свою трость с головой гуся и купить себе новую.

- Так-то оно, конечно, так, - Эбердин Тейлор на этот раз, кажется, не был согласен с начальницей, - только если это и вправду русские монахи, то трости у них не совсем обыкновенные, они ведь в них носят своё оружие, и просто так такую трость-ножны выкидывать, мне кажется, не будут.

- И что вы предлагаете? – спросила леди Кавендиш.

- Если вам будет угодно, миледи, я бы ещё раз съездил бы в Ведель и поговорил с тем типом, которого избил грабитель.

- Хорошо, Тейлор, езжайте и поговорите с ним, – произнесла начальница; она не очень верила, что этот разговор что-то даст, но, с другой стороны, герцогиня требовала от своих подчинённых всегда отрабатывать все имеющиеся нити до конца. Это был как раз тот случай.

Тейлор поклонился и вышел из кабинета. А не успел он покинуть дворец герцогини, как ту порадовал дворецкий. Джеймс пришёл и принёс ей телеграмму. И то была долгожданная телеграмма от одного из владельцев местного отделения компании «Мусаифф» Лейбы Мусаиффа, в которой он выражал радость, что герцогиня почтила их отделение своим вниманием, и также хотел знать, какой камень смог заинтересовать столь высокородную британскую аристократку.

И высокородная тут же села писать ответную телеграмму. Она была мудра и знала, что если указать, что её интересует один камень, то эти мерзавцы ещё больше поднимут на рубин цену, поэтому она просила привезти к ней во дворец, на осмотр, аж двенадцать камней из каталога. Писала, что все двенадцать ей интересны. И когда Джеймс ушёл отправлять телеграмму, герцогиня немного расслабилась. Признаться, вся эта возня последних дней: сбежавшая девка, это ограбление, этот динамит – держали её в напряжении. Только камни приносили ей некоторое отдохновение.

Камни, ну и визиты молодого коммодора.

***

Зоя встала, когда солнце едва-едва показалось из-за крыш соседних домов. От недавнего недомогания не осталось и следа, дева чувствовала себя прекрасно, только вот не выспалась, ей хотелось ещё поспать, подремать, поваляться в постельке, но приученная жестким бытом в монастыре, она не позволяла себе расслабляться. Какой валяться, какая постель? Вон, солнце залило уже всю её комнатку ещё немного розовым, рассветным светом.

Умываться, чистить зубы, завтракать. В монастыре, кстати, послушницы вставали за час до рассвета, чтобы этот час заниматься гимнастикой, силовыми упражнениями и бегом. Так что здесь, «на воле», она находилась, считай, почти на отдыхе. Зоя, как и положено девушкам её возраста, помывшись, подошла к зеркалу и привела себя в порядок. Причёска, пудра, помада, немного румян.

Всё как положено. Всё нужное для макияжа она вчера купила. А вот еды у неё в доме не было никакой. Остатки брецеля, что она не доела на завтрак вчера утром, дева прикончила вчера же, когда сделала себе перерыв в уборке своего нового жилища.

А пищи молодой и сильный организм уже требовал. Так что, обувшись и надев шляпку с вуалькой, она вышла из дома во всеоружии, – кинжальчик в рукав платья и пистолетик в ридикюль она никогда не забывала положить. Вышла,