На следующий день они долго ждали, пока подъедут две заранеезаказанные автомашины. Обоим водителям посулили солидное вознаграждение запровоз четверых пассажиров и их багажа из Вильнюса до Минска. Розыскомводителей-леваков, обычно дежуривших в аэропортах и на вокзалах, занималсяСеменов. Остальные паковали документы, поместившиеся в два больших чемодана инесколько сумок, привезенных сюда специально для конспирации.

Они договорились с водителями и на следующее утро выехали изгорода ровно в шесть, когда на дорогах еще не было интенсивного движения. Впервом автомобиле отправились Савельев и Семенов. Во втором — Лозинский иПотапчук.

Чтобы избежать возможных осложнений и проверок, — ониотправились не по привычному для таких путешествий маршруту на восток: наОшмяны — Сморгонь — Молодечно — Минск, а выбрали южное направление, параллельноветке железнодорожного полотна, в сторону Друскининкая, чтобы затем резкосвернуть на заповедник Чяпкялай и позднее выскочить на трассу Гродно — Минск.Проехав около ста километров, решили сделать остановку.

Во время обеда Потапчук обратил внимание, что их водительчем-то похож на Савельева — тоже невысокого роста, сух, подтянут. Разница былалишь в том, что от Савельева исходила внутренняя сила и в его глазах всегдагорел неугасимый огонь самопознания, тогда как в пустых глазах водителя-леваканичего не светилось, а от самой его фигуры исходило глубокое безразличие ковсему происходящему вокруг. Второй водитель, грузный, полный мужчина, летсорока пяти, говорил по-русски с сильным прибалтийским акцентом. Он молча ел,ни с кем не общаясь.

— Через полтора часа подъедем к границе, — напомнилСавельев, когда они закончили обедать. — Постарайтесь не высовываться, может,сумеем проскочить. На всякий случай приготовьтесь ко всяким сюрпризам.

Все четверо были вооружены пистолетами, а в чемоданчикеСеменова даже лежал «АКМ», специально приспособленный для штурмовых групп.Оружие выдали в Москве на случай разного рода неожиданностей и для охраныдокументов. После того как Литва провозгласила независимость, на ее границахстали появляться добровольцы, вызвавшиеся охранять территорию республики.

К границе они подъехали в пятом часу вечера. Здесь былодовольно глухое место, не слишком оживленная трасса. Но уже при подъезде онизаметили на дороге небольшое строение пограничной литовской стражи.

— Черт бы их побрал! — выругался Савельев и, повернувшись,посмотрел на Семенова. Тот подвинул чемоданчик к себе.

У шлагбаума стояли двое молодых парней. Один из них ленивоподнял руку.

Машина мягко затормозила.

— Пограничный контроль, — сказал второй, подходя к машине, —предъявите документы.

— Ребята, у нас важное дело, может, вы нас побыстреепропустите? — спросил Савельев, показывая свой паспорт.

— Выходите из машины, мы должны проверить ваш багаж, —предложил первый из парней.

Савельев покачал головой. Ему не хотелось прорываться сбоем.

Необязательно поднимать слишком большой шум, лучше быдоговориться. Но в это время из сторожки вышел еще один доброволец, постарше.Юридически, по законам Советского Союза, они не имели никакого праваостанавливать машины и проверять документы, но граждане Литвы жили уже по актуо независимости, подчеркивая свой суверенитет. А добровольцы чувствовали себяпочти бойцами на передовом фронте.

— Что у вас происходит? — спросил он по-литовски.

— Здесь четверо пассажиров и две машины. Мы хотим ихдосмотреть, — пояснил первый.

— Правильно, — сказал старший, подходя к машине. — Выходите,мы осмотрим машину и ваш багаж, — сказал он уже по-русски, но с сильнымакцентом.

— Может, мы поговорим? — предложил Савельев, выходя изавтомобиля.

— Нам не о чем говорить. Мы проверим документы и отпустимвас, — строго сказал старший. — Откройте их багажники, — приказал он своим.

Двое его подчиненных шагнули к багажнику автомобиля.Водитель, недовольно ворча, вылез наружу. Савельев оглянулся на Потапчука икивнул ему. Тот хорошо знал, что означает этот жест. Он вышел из машины инаправился к первому автомобилю. Савельев показал Лозинскому на водителя,сидевшего во второй машине.

— Чемодан не открывается? — спросил первый из парней.

Савельев посмотрел на него с сожалением и достал кармана ключи.Открыл.

Парень наклонился к чемодану, потом поднял голову.

— Здесь какие-то бумаги.

— А вещей нет? — спросил старший.

— Кажется, нет. Только бумаги.

— Тогда пусть они принесут чемодан к нам в здание. Мыпроверим, что это за бумаги.

Семенов взглянул на Савельева. Он по-прежнему не выпускал изрук личный чемоданчик с автоматом.

— Может, не нужно проверять? Там наша деловая переписка, —улыбнулся Савельев.

— Нет, — упрямо сказал старший, — мы обязаны проверять всех,кто отсюда уезжает.

Савельев кивнул Семенову.

— Пусть несут чемодан и проверяют, — зло сказал он, — а вы сВиктором тоже идите за ними.

— Ты хочешь, чтобы они прочитали наши документы? — спросилпо-английски Семенов, чтобы его не поняли сотрудники пограничной стражи.

— Это будет последнее, что они прочтут в своей жизни, — также по-английски ответил Савельев. — Надеюсь, они ничего не поймут.

— А если поймут?

И в этот момент старший по заставе вдруг спросил:

— Вы иностранцы? Почему вы говорите на английском?

— Нет, мы не иностранцы, — быстро ответил Савельев, — простомы представители зарубежной фирмы, а это их документы.

Ничего другого ему просто не пришло в голову.

— Тем более необходимо досмотреть все документы, — строгосказал старший, делая знак рукой.

Потапчук взял чемодан с одной стороны, а молодой проверяющий— с другой.

Он был совсем молод, лет двадцати пяти. Они вошли в здание,куда следом пошли руководитель этого своеобразного пограничного поста иСеменов, не расстающийся со своим чемоданчиком.

Еще один проверяющий остался рядом с водителем и Савельевым.Последний спокойно ждал выстрелов, уже приняв окончательное решение.

Войдя в большую комнату, проверяющие положили чемодан настол и начали вынимать из него бумаги. Старший просматривал их, листая папки.Потапчук отошел чуть в сторону, Семенов поднял свой чемоданчик.

— Потом проверим вторую машину, — сказал пограничник,оставшийся рядом с Савельевым.