– Шарики катать? Пошли, люблю шарики, – согласилась Снежана. – Тогда нам на мост. А ты пока рассказывай про свои неприятности.

Они зашагали к мосту.

– Почему ты думаешь, что у меня неприятности? – осторожно спросил Сатин.

Снежана фыркнула:

– А что, нет? Небось влип по самые уши из-за меня!

– Ну, в общем-то, да, – кивнул Карим.

Впрочем, все подробности их с Ильей похождений он решил девушке не сообщать. Рассказал только, что пытается найти причину катастрофы с источниками и кое-что уже удалось.

Снежана слушала, качая головой.

– Вот это да-а, – протянула она, когда Сатин закончил. – Тебе, получается, еще тяжелее, чем нам.

– Да ну, не преувеличивай, – беспечно отозвался Карим. – Я вот подзарядился, готов к свершениям…

Маах`керу посмотрела на него, как на ребенка, и лишь процедила:

– Ну-ну…

Они прошли по мосту и свернули налево, к Ленинградскому проспекту. Пройдя мимо магазинов и ларьков, в конце концов оказались на Третьей улице Ямского Поля.

– Снежана, а что это было? – вдруг вспомнил Карим, пытаясь повторить движение, которое изображала девушка, дожидаясь его у подъезда.

– А, фламенко. Огненный танец. Мы пришли, вон клуб…

Здание двухэтажного боулинг-клуба выглядело внушительно, но внутри не было ничего особенного: стандартные дорожки, целых шестнадцать, деревянные ящички для обуви, одноразовые носки, набор шаров…

– Здесь еще и бильярд есть, судя по вывеске, – заметил Карим, натягивая спортивные ботинки.

– В бильярде я не сильна, – отозвалась Снежана, усаживаясь на диванчик.

– А в боулинге? – с интересом спросил Сатин.

– Увидишь.

Народу было немного.

Они заняли дорожку и принялись по очереди сбивать кегли.

Снежана, несмотря на кажущуюся хрупкость, каждый раз выбирала мячик потяжелее. Играла она едва ли не лучше самого Карима, ни разу не промазала. Поначалу Сатин соблюдал еще некое подобие осторожности, поглядывая по сторонам, поскольку соглядатай в серой куртке не шел из головы, но вскоре забыл обо всем на свете.

Прошло полчаса, потом еще час, после чего Карим взял дополнительное время: перед глазами с одинаковой периодичностью, словно кадры старой кинопленки, мелькали стоящие кегли, гибкий стан Снежаны, клетки на ее блузке, шар, катящийся точно посередине дорожки, рассыпанные кегли, цифры электронного табло.

И так много-много раз, пока не закружились светящиеся пятна.

Карим уже не сбивал кегли, лишь наблюдал за Снежаной, потом отошел к бару купить пива. Облокотившись о стойку, не глядя, ткнул в барную карту. Принесли «Хейнекен». Потягивая пиво из бокала, Сатин в сто пятидесятый раз смотрел, как девушка наклоняется, чтоб метнуть шар. Он почувствовал, что ненавидит боулинг и они должны немедленно уйти отсюда.

Не выпуская бокала, Карим вернулся к Снежане и предпринял попытку организовать хотя бы перерыв.

– Тебе что-нибудь заказать? – прокричал он под грохот музыки.

Снежана распрямилась.

– А что у них есть? – пробормотала она и решительным шагом направилась к бару.

Изучив барную карту, девушка выбрала «Маргариту» и в ожидании взгромоздилась на высокий стул. Карим присел на соседний, не спуская с нее глаз. Принесли коктейль, и маах`керу не спеша приступила к дегустации.

– Может, пойдем погуляем? – не выдержал Карим.

– Можно, – кивнула Снежана.

Она оставила в бокале добрую треть «Маргариты» и слезла со стула.

Забрав одиноко лежавшие на столике цветы, Карим и девушка отправились переобуваться. Через пять минут они вышли из дверей клуба.

– Куда теперь? – спросила Снежана.

– Пойдем к метро, там разберемся.

Они зашагали по той же улице к мосту, и тут Карим вспомнил, что в квартире невообразимый беспорядок. С безжалостной четкостью всплыла в сознании комната, забитая кухонными шкафчиками и перегороженная холодильником.

Всю дорогу он рассказывал смешные случаи из практики, вспоминал анекдоты, которых, казалось, и не знал никогда, и вообще всячески развлекал девушку. Но про себя в это время с ужасом думал: «Куда я ее веду?!»

Так они добрались до «Белорусской» Замоскворецкой линии.

Снежана, до сих пор без умолку хохотавшая, вдруг замолчала и заявила:

– Что-то ты какой-то не такой, дейвона. Случилось чего? Или у тебя нет альбома с полнолунием?

– С каким полнолунием? – не понял Сатин.

– Ну как же. Все кавалеры предлагают посмотреть у них дома фотографии полнолуния. Ну те, кто в теме, конечно. Видимо, это стандартная замануха для девушки-маах`керу, – прыснула Снежана.

Карим расхохотался в голос.

– Ух ты, черт. А я не додумался. Не, полнолуния нет, зато есть мрачный бардак. Ибо ремонт, – извиняющимся тоном добавил он. – Пойдешь смотреть на художественный беспорядок?

Ответить Снежана не успела: в кармане ее куртки зазвонил телефон.

– Момент… Да, мам?.. Ну, мам, ты чего?! Почему сейчас? Ну, ладно, ладно.

Когда Снежана спрятала трубку, выражение ее лица было почти свирепым.

– Слушай, дейвона, не выйдет сегодня с полнолунием. В смысле с ремонтом твоим. Мамуля срочно меня хочет домой.

– Может, она против того, чтоб мы встречались? – тихо спросил Карим.

Маах`керу быстро взглянула на него:

– Да кто ее спрашивать будет? И она не против, кстати, – ты ей понравился. Нет, это по делам, так что даже не думай.

Карим вздохнул:

– Ну, тогда хоть провожу тебя?

– Это само собой, – улыбнулась Снежана.

Повернув за угол, они добрались до входа на Белорусскую-Кольцевую. Проехав три остановки до проспекта Мира, перешли на оранжевую ветку и минут через пятнадцать были на ВДНХ. Карим с досадой отметил: когда хочешь, чтоб время тянулось медленнее, оно, наоборот, летит семимильными шагами.

– Когда мы снова увидимся? – спросил он, когда они вышли из метро.

– Может, когда ты закончишь свой ремонт? – хитро улыбнулась Снежана.

– Идет, – кивнул Сатин. – Буду клеить и красить всю ночь, а утром тебе позвоню.

Она покачала головой, но ничего не сказала.

К дому Снежаны добирались через парк, шли, не торопясь, держались за руки, а у фонтана «Дружба народов» остановились.

– Вот оно, несчастье наше, – грустно произнесла Снежана, кивнув на погасший источник.

Карим заглянул в бассейн и увидел вокруг каменного «снопа» бледно-желтое светящееся кольцо.