— Не вообразите себе ничего такого, — сказала она, — и вообще, вы на полтора года моложе…

— Я воображу, — возразил Юстас, как показалось Шарлотте, с угрозой.

Но все-таки ему пришлось уйти, и Юстасу, и их родителям. А вот бабушка, Лисса, Юлианна и Шарлотта остались. Бабушка — потому, что хотела помочь госпоже Маркуре караулить пленников, а девочки — потому что их одних после всего никто не отпустил бы.

Паутинка уже вовсе не желала превращаться в салфеточку, она теперь была большой и веселой собакой, которая скакала вокруг и всем виляла хвостом. Время от времени, правда, она останавливалась возле пленных и рычала на них. Даже Шарлотте, которая была уверена, что Паутинка ест лишь стекло и фарфор, в эти моменты боялась, как бы ее любимица не полезла кусаться.

Не то чтобы ей было жаль ведьму и убийцу, которые посмели напасть на них и чуть не убили Нота Уиндварда, да еще сотворили жуткого огромного таракана. А просто девочке не хотелось, чтобы Паутинка становилась таким, как у других ведьм, чудовищем.

Пока она ела только битое стекло — она была не таким чудовищем. Более добрым, ручным, своим собственным.

Зеваки тоже разошлись. Вокруг стало довольно тихо. Так тихо бывает в безветренные осенние дни: птицы почти не поют в это время года, разве что иногда тенькают пролетающие по своим делам синички. Голоса гуляющих — и те доносились только издалека.

В этой тишине и возникло в воздухе голубоватое марево только чуть-чуть темнее ясного осеннего неба. Что-то зыбко задрожало, затрепетало, и вдруг из ниоткуда словно распахнулся проем. В нем Шарлотта увидала красивый дом и нарядный осенний сад.

Из проема на лужайку парка шагнул седобородый старик в долгополом светлом одеянии. Он выглядел точь-в-точь как рисуют в сказочных книжках добрых волшебников! Только, пожалуй, очень уж хитрые и озорные были у него глаза.

Юлианна слегка толкнула Шарлотту и, когда подружка посмотрела на нее, насмешливо хихикнула. Ее глаза так и светились озорством.

— Смотри, за кого наша Эсми замуж собралась, — шепнула она.

Госпожа Маркура и бабушка почтительно раскланялись, Лисси, Юлианна и Шарлотта присели в вежливом книксене.

За Главным Магом — а это был он! — из проема в воздухе вышли еще двое. У одного были рыжие вихры такого цвета, что и Карина бы позавидовала.

Второй выглядел… обычно. Оба молодых человека не показались девочкам страшными или угрожающими, но бабушка почему-то немного побледнела и отступила на пару шагов.

Ах, как это было интересно! Девочки смотрели во все глаза и слушали во все уши! К их сожалению, маги ни о чем толком и не поговорили — только спросили госпожу Маркуру, не пострадал ли кто. Директриса ограничилась очень кратким пересказом.

— Вы, белые колдуньи, слишком долго пытались соблюдать нейтралитет, — сказал ей Главный маг, внимательно выслушав рассказ. — Пришла пора определиться.

— Мы будем драться, — решительно промолвила госпожа Маркура. — Нам тоже порядком надоела эта затянувшаяся недо-война.

— Как ваши воспитанницы? — спросил маг, кивнув на девочек. — Неплохо, как видите, — суховато ответила директриса.

Шарлотте не хотелось, чтобы ее начали расспрашивать о ее самовольстве и о том, как они поступили с чудовищем. По счастью, ее и не спрашивали. Главный маг кивнул своим спутникам, они забрали пленников в искрящийся и зыбкий голубой провал, и марево в воздухе исчезло.

***

— Ффффух, — выдохнула бабушка, когда Главный маг удалился.

— Светлые маги — не лучшие друзья ведьм, да? — с легкой усмешкой спросила госпожа Маркура.

Они все пошли к выходу из парка. Пора была возвращаться в гостиницу, иначе мама и папа девочек непременно взволновались бы.

— Он Главный маг, — возразила бабушка, — и водит самые разные знакомства.

— Вы удивитесь, если узнаете — какие, — подтвердила госпожа Маркура. — Господин Харвальд Арке дружит даже с той семьей.

Шарлотта навострила ушки.

Она была уверена, что «та семья» — это те таинственные люди, что жили на краю старого леса, у подножия горного кряжа. Семья самых настоящих некромантов! Говорят, что даже лидеры Тройки боялись трогать их. Но если госпожа Маркура утверждала, что с этими людьми дружен сам Главный маг — они вовсе не какие-то там злодеи! И правильно боится их Тройка…

Юлианна взяла Шарлотту под руку. Паутинка путалась в ногах и лаяла на прохожих. Так девочки дошли вместе со взрослыми до особняка семейства Амадор, и распрощались. Юлианне явно не хотелось домой, но ведь ее там ждали! Дом Юлианы, кстати, Шарлотте понравился: такой внушительный, с башенкой и круглой беседкой во дворе.

— Вы можете приходить к нам в гости, — сказала Юлианна на прощание.

Лисса, приподнявшись на цыпочках, высматривала что-то в саду. Шарлотта подумала, что в гости придется ходить часто, если разумеется, ее семья найдет в Розамунде жилье. Все-таки девочка понимала, что это может оказаться делом непростым, особенно с учетом происков злых ведьм.

Госпожа Маркура, бабушка, Лисси и Шарлотта подошли к гостинице. Паутинку не хотели впускать внутрь. Швейцар сердился и твердил, что с собаками к ним нельзя.

Девочка совсем растерялась, но тут собака стала уменьшаться, истончаться и превратилась в салфеточку. Шарлотта обратила внимание, что в этом виде у нее заметны серьезные изменения. Вязаная крючком салфетка испачкалась и растрепалась. В некоторых местах торчали перетертые нитки. И то, с каким трудом Паутинка забилась к хозяйке под рукав, заставило сердце девочки дрогнуть. «Мне надо расспросить бабушку про чудовищ! — решила она. — Узнать, насколько продолжительна их жизнь и что с ними бывает… потом. А если бабушка не знает, тогда я просто обязана появиться в темноте и выспросить все у Ребекки!»

— А мне сегодня можно будет переночевать здесь? — спросила Шарлотта у госпожи Маркуры когда они вошли в номер.

Пока они гуляли — если, конечно, их приключение можно назвать прогулкой! — тут явно проходили какие-то непростые беседы. Иначе с чего бы маме прижимать к глазам носовой платок, а папе нервничать? Когда папа нервничал, он начинал ходить по комнате взад-вперед, причем такие заходы постепенно становились короче и короче. Когда дело доходило до последнего шага, папа притопывал на одном месте, а затем начинал все сначала.

Сейчас он как раз начал новый заход и едва не влетел в собственную дочь.

Обрадовался, обнял ее и сел на стул.

Только госпожа Гербера спокойно стояла у окна, сжимая обеими руками чашку с горячим чаем.

Шарлотта устало опустилась в кресло и вытянула ноги. Зонтик она, не владея уменьшающим заклинанием, положила на колени. Не хотелось выпускать его из виду!

— Что случилось? — спросила мама, хотя ни Лисси, ни Шарлотта и ни тем более бабушка не выглядели израненными, измотанными или больными.