– На правах давнего знакомого я могу себе это позволить, – так же тихо ответил Марат.

– Мне пора, – Ирина открыла дверцу и посмотрела на возмущенного Дмитрия. – Спасибо за хороший вечер, во всех смыслах этого слова, – она указала рукой на Каманина, намекая, что ее ожидает допрос с пристрастием.

– Уверен, что вы справитесь, – рассмеялся Марат и включил фары.

Она хлопнула дверцей и подошла к Дмитрию.

– Я все объясню, – начала Ирина и замолчала. – Впрочем, почему я должна объяснять? Мне не в чем оправдываться. Это мой одноклассник…

– Но ты оправдываешься, – сказал Каманин. – Ты всем своим одноклассникам язык в рот засовываешь?!

– Не стоит говорить со мной в таком тоне.

Ирина громко вздохнула, присела на скамью рядом с Дмитрием и взяла его за руку.

– Не сейчас, – он поднялся. – Я зол и обижен. Поговорим завтра. Так будет лучше.

– Хорошо, – согласилась Ирина. – До завтра.

Она некоторое время постояла на лестнице, не желая входить в квартиру. Хотелось проанализировать эту странную встречу с Михаилом Андреевичем, но единственное, о чем она думала, – о поцелуе Марата… Ирина наконец открыла дверь.

– Здравствуй, солнышко, – дед нежно обнял внучку. – Как ты?

– Хорошо. Деда, давай выпьем чего-нибудь, – предложила Ирина, сбросила туфли и с ощущением блаженства прошлась босыми ногами по прохладному полу. – Безалкогольного!

– Ты давно виделась с Таисией? – спросил Алексей Лазаревич, заваривая чай.

– Фрау Рихтер не появлялась с того момента, как мне сказали, что они с Бурмистровым – любовники.

– Злишься на нее?

– За что? – Ирина недоуменно пожала плечами. – Я не имею права указывать ей, кого любить и с кем спать.

– Это хорошо, потому что Таисия боится показываться тебе на глаза. Ей стыдно, – добавил профессор. – У нее ведь были отношения с мужем твоей матери.

– И что из этого следует? – усмехнулась Ирина. – Что я должна ее жестоко ненавидеть? Отнюдь. Мне ее жаль, так как худшую кандидатуру на роль любимого человека, чем Артур, сложно найти. Она ведь тебе звонила и жаловалась?

– А как ты думаешь, откуда я узнал о том, что Таисия и Артур…

– Любовники, – подсказала Ирина и рассмеялась, потому что Алексей Лазаревич нахмурился. – Не смущайся. Они оба уже взрослые и имеют право делать то, что считают нужным. А мы не вправе осуждать их. Так что скажи этой куртизанке, чтобы она не смущалась и приезжала в гости.

– Скажу, – с облегчением произнес Алексей Лазаревич, которому не нравилось служить посредником в столь деликатных вопросах.

Ирина обняла его за плечи и потерлась щекой о шероховатую ткань рубашки.

– Дедушка, как хорошо, что ты есть у меня! Только с тобой я чувствую себя в безопасности.

– От моей репутации остались одни лохмотья, – заплетающимся языком выговорил Георгий Заимис.

– Пустяки, все уладится! – ответил Карулин.

– Если бы, Вадим. В глазах общественности я – Синяя Борода! Избавился от Азаровых и наслаждаюсь их богатством.

Карулин откинул голову и громко рассмеялся.

– Жора, в реальной жизни всем по хрену все это, – произнес он. – Каждый интересуется только собой. Людям плевать на твою репутацию!

– Скажи это партнерам «IrVi Group» и прокуратуре, сотрудникам которой не дает покоя нелепая гибель Марты, – раздраженно ответил Заимис и потянулся за бутылкой. – Я даже к алкоголю пристрастился, потому что места себе не нахожу! Каждый раз вздрагиваю, когда звонит телефон или когда в кабинет входит секретарь, чтобы сказать, что у меня посетитель. Кажется каждый раз – это менты опять приехали по мою душу.

– Перестань, – Карулин сморщился. – Ты домой собираешься? Или останешься здесь?

– Не хочу оставаться, и домой ехать тоже не желаю, – прокашлялся Заимис и пригладил залитую виски бородку. – Хочу все бросить и отсюда уехать. Денег у меня достаточно, чтобы купить домик на Средиземноморье и спокойно встретить там свою смерть.

– Рано тебе еще умирать, – со странной улыбкой произнес Карулин, но Заимис не заметил этого, потому что был пьян и сосредоточен только на себе.

– А ты, Вадим, не желаешь все бросить?

– Мне нечего бросать. Все свое я ношу с собой, – Карулин пожал плечами и посмотрел на часы. – Жора, уже одиннадцатый час. Давай я отвезу тебя. Поговорим завтра.

– Нет, – упрямо не согласился Заимис. – Не хочу!

– Чего ты не хочешь, говорить или ехать домой?

Карулин прошелся по кабинету и выглянул за дверь, словно надеялся кого-то там увидеть. Сегодня он весь день тревожился, нетерпеливое ожидание захватило его, полностью лишив спокойствия. Карулин попытался разобраться, что именно его беспокоит, но так и не смог. Серьезных причин растрачивать свои нервы у него не было. Все шло по плану, и все же он ощущал некий дискомфорт. В воздухе пахло переменами, а это говорило об одном: либо что-то не учтено, либо он излишне подозрителен и просто впустую изводит самого себя. Еще раз продумав свои планы, Карулин решил, что пора ему завязывать с душевным онанизмом и успокоиться. А тут еще Заимис устроил истерику, раздражая его своим нытьем и пьяным видом.

Карулин подошел к нему и отобрал бутылку с виски.

– Достаточно! – сказал он. – Ты уже пьян в стельку.

– Это анестезия, – глупо хихикнул Заимис. – Отстань, Вадим! Тебе-то какая разница?

– Ведешь себя, как идиот, заливающий горе и вину алкоголем.

– Э! – Заимис предостерегающе поднял палец. – Выбирай выражения! Я, между прочим, твой босс.

– Алкота ты! – заявил Карулин и потянул Заимиса вверх, заставив его подняться.

– А ты – пещерный человек. – Заимис замахал руками, не разрешая до себя дотрагиваться. – Тебе все безразлично! Ни чувств, ни эмоций. Только деньги тебя интересуют, – он облокотился о ручку кресла и повис на ней, давясь пьяным смехом.

Внезапно смех оборвался.

– Один я остался, – невнятно произнес он. – Егорку отравили. Марты и Викуши тоже нет. Для кого мне жить?

– Для себя, – со злостью процедил Карулин.

– Скучно, – послышался тихий ответ. – Лучше для кого-то…

– Ты уснул? – с подозрением наклонился к Заимису Карулин и быстро отвернулся, так как в нос ему ударил стойкий запах перегара. – Жора! – он похлопал Георгия по щекам, вынудив его прийти в себя.

Заимис дернулся и непонимающе уставился на него:

– Что случилось?!

– Ты отключился.

Заимис облизал пересохшие губы:

– Все! Больше не пью! Жора, будь добр, принеси мне чашечку кофе. Крепкого и сладкого.