Старый толстый человек сидел в кресле с высокой спинкой ипросматривал деловую прессу.

Он вкладывал кое-какие деньги в акции и поэтому следил засостоянием фондового рынка.

Однако его тоже начало мучить какое-то неосознанноебеспокойство.

Он не обладал такой обостренной интуицией, как МартаПетровна, и не мог понять, что его, собственно, беспокоит. Сначала он решил,что нужно просто выпить ромашкового чаю, и нажал кнопку вызова домработницы.

От нажатия этой кнопки в комнате Марты Петровны и на кухнезагорались красные лампочки, и глухонемая домработница тут же бесшумновозникала на пороге.

Но сегодня она не спешила на вызов.

Старик снова нажал на кнопку, потом громко окликнул Марту,хотя знал, что это бесполезно.

Она не появилась.

Может быть, ушла в магазин?

Но в таких случаях она его всегда предупреждала...

И почему нет Феликса?

Старик позвал кота, но тот тоже не появился.

Это уже не лезло ни в какие ворота. Уж кот-то всегдаприходил на голос хозяина.

Старик по-настоящему испугался.

Опираясь на палку, он выбрался из кресла и двинулся к двери.

Но тут дверь сама медленно открылась с негромким и чрезвычайнонеприятным скрипом.

– Марта Петровна? – проговорил старик дрожащим голосом.

Он понимал всю бессмысленность этого вопроса. Глухонемаядомработница не могла бы услышать его, не могла бы она и ответить. А если этоне Марта...

Об этом не хотелось даже думать.

Дверь широко открылась.

Это была не Марта Петровна.

На пороге полутемной комнаты стояла неприметная, скромноодетая женщина лет сорока.

– Кто вы? – спросил старик севшим, едва слышнымголосом.

Ответ ему не требовался.

Он понял, что именно так должна выглядеть смерть – скромно,неприметно, буднично. Никаких дешевых театральных эффектов вроде черногобалахона с прорезями для глаз или косы – смерть пришла к нему в обликеневзрачном и заурядном. И это убеждало в ее абсолютной неотвратимости.

Перед внутренним взором старика за считанные секундыпробежала не его жизнь, как это, говорят, случается (хотя кто, интересно, могоб этом рассказать), нет, перед его взором пробежали файлы и досье, фотографиии анкетные данные известных ему киллеров. И он вспомнил фотографию этойженщины.

Старик потянулся к пистолету, который прятал в боковомкармане домашней куртки, хотя понимал, что не сможет опередить профессионала.

И не смог.

Женщина подняла правую руку, словно хотела помахать старику,проститься с ним. В ее руке непостижимым образом возник плоский черный пистолетс компактной насадкой глушителя. Раздался негромкий хлопок, и могущественныйстарик беззвучно осел на пол.

Женщина спокойно повернулась, вышла из квартиры, закрыла засобой дверь...

И тут к ней подошли трое мужчин лет тридцати, чемтоудивительно похожих друг на друга. Один был одет в черный костюм, другой – втемно-серый, третий – в синий в полоску. Этот-то третий и сказал:

– Анна Ливанова? Она же Маргарита Прохорчук, она же ВарвараПодколодная, она же Элла Поплавская, она же Земфира Нигматулина... в общем, вывсе арестованы.

– Вы меня с кем-то путаете, – робко проговорилаженщина. – Я иду в магазин... мне нужно продукты купить для хозяина...

– Никуда вы не идете, и ни с кем мы вас не путаем! – Ина запястьях женщины защелкнулись стальные браслеты.

В детском театре была премьера «Трех поросят». Принималиочень хорошо, режиссер был доволен. Дети смеялись и хлопали, особенно оживилсязал, когда появился волк, целый и невредимый. Волк имел самый большой успех.Известно, что отрицательные персонажи всегда обаятельнее.

Людмила Ирискина была сегодня на высоте, потому что втретьем ряду с краю, чтобы не загораживать детям обзор, сидел капитан милицииСемен Гудронов с большим букетом гвоздик розово-поросячьего цвета. Он хотелкупить розы, но дело с загадочным убийством неизвестного бомжа, переодетогоженщиной, которое пресса окрестила «делом мертвого трансвестита», никак немогло сдвинуться с места, полковник Хохленко был очень недоволен и лишилнерадивых сотрудников очередной премии.

Спектакль Гудронову очень понравился, он громко хлопал,зажав букет между коленями, когда поросенок Наф-Наф раскланивался передзрителями.

Режиссер перехватил Людмилу перед гримуборной.

– Молодец! – шепнул он и легонько шлепнул поросенкапониже спины. – Все хорошо! Задержись немного, вот тут тебя спрашивают...Родственники дальние, очень ты мальчишке понравилась...

И Люда увидела скромно одетую женщину с маленьким мальчиком.Мальчик смотрел серьезно и весь был такой ладный и крепенький, какгриб-боровичок.

– Вы уж извините, что отрываем, – несмело улыбнуласьженщина, – но Вовочка очень хотел с вами познакомиться. Ему ваш поросенокочень нравится.

– А чем же он тебе симпатичен? – Против воли Людмиласделала фальшиво-приветливое лицо, с каким все взрослые общаются с чужимималенькими детьми. – Он смелый, братьев спас от волка...

– Он – хороший организатор! – ответил Вовочка солиднымбаском. – И замечательный руководитель!

– Ой, какие ты слова знаешь! – непритворно изумиласьЛюдмила. – Да ты сам, наверное, начальником хочешь быть!

– Не начальником, а директором большой фирмы илируководителем высшего звена! – ответил ребенок серьезно. – Ипожалуйста, напишите что-нибудь мне на память.

– Да ты разве умеешь читать? – поразиласьЛюдмила. – Какой тебе годик?

– Четыре с половиной, – ответило удивительноедитя, – но пишите печатными буквами, письменный алфавит я еще не освоил.

– Точно начальником будет! – Людмила поцеловала Вовочкув макушку и отдала программку с автографом.

Вовочка солидно поблагодарил и повернулся уходить. И тутЛюдмила заметила, что сзади к маленькому рюкзачку у него подвешен брелок в видемаленького розового поросенка. Как видно, мама с сыном, пользуясь родственнымиотношениями, посещали все спектакли детского театра, были и на том утреннике,где раздавали розовых поросят.

Мама прошла вперед, Людмила, мысленно поклявшись себе, чтокупит Вовочке самую лучшую развивающую игру и передаст ее через КириллаМефодьевича, незаметно отцепила поросенка и спрятала в карман.

Громкое топанье возвестило о приближении капитана Гудроновас букетом наперевес.