Сегодня он выглядел добрым, любящим дядюшкой, чуть ли неСанта-Клаусом, приготовившим для послушных детишек целый мешок подарков.Маленькие глазки ласково смотрели на Кусачкина из складок жирных щек.

Но Андрея не обманула эта фальшивая приветливость шефа. Онхорошо изучил старика и знал, что за этой наигранной лаской скрывается самоестрашное.

В прошлый раз, когда шеф смотрел на него злобно, казалось,готов был растоптать, разорвать Андрея своими пухлыми руками, Кусачкин не такиспугался, как сегодня. Он знал, что старик выпустит пар и отойдет, сменит гневна милость. Но за сегодняшним фальшивым добродушием наверняка скрывалосьпринятое решение окончательно избавиться от не оправдавшего надежд помощника.

– Я все исправлю, шеф... – забормотал Кусачкин, опустивглаза. – Я наведу порядок... доведу дело до конца... вы знаете, моясистема работает без сбоев...

– Не нужно, Андрюша! – мягко проговорил шеф, иугольно-черный кот вдруг зашипел и спрыгнул с его коленей – должно быть,почувствовал затаенную злобу хозяина. – Ничего не нужно, Андрюша!

Кусачкин похолодел.

Шеф никогда не называл его по имени. Это скверный знак...самый скверный, какой только бывает!

– Ничего не нужно! – повторил шеф. – Я нашелисполнительного молодого человека, который уже сделал все, что требовалось. Безвсяких твоих хитростей, без всех этих систем, цепочек, сложных схем. Онработает просто, но надежно...

– Но, шеф, я уже разработал операцию... мы запугаем тогочеловека из ядерного института, заставим его все сделать...

– Я же сказал – ничего не нужно! – повторил шеф, исквозь искусственную мягкость его голоса начал проступать металл. – Я жесказал – все уже сделано! Гораздо проще и эффективнее и без лишних людей! А ты,Андрюша, больше мне не нужен. Ты свободен, я тебя не задерживаю...

Свободен...

Кусачкин знал настоящее значение этого слова.

Его уже приговорили.

Сколько ему осталось – несколько дней? Несколько часов?Несколько минут?

Нет, шеф не будет устранять его возле своего дома, так чтонесколько часов у него, наверное, есть.

И тут Кусачкин вспомнил седоватого человека снезапоминающейся внешностью и его демоническую спутницу.

Он вспомнил разговор в гараже и свое обещание.

Что ж, он еще не сказал последнего слова!

– Шеф... – смущенно проговорил Кусачкин. – Можномне... можно мне зайти в туалет?

– В туалет? – переспросил старик с насмешкой. –Испугался, Андрюша? Ну сходи, милый, а то неровен час напачкаешь тут у меня...Марта Петровна будет недовольна!

Кусачкин выскользнул в коридор, огляделся по сторонам,юркнул на кухню и поспешно открыл форточку.

Этим вечером кот Феликс чувствовал какое-то удивительное,давно забытое волнение. Форточка на кухне была открыта, и через нее в квартирувливался чарующий аромат улиц, аромат крыш и чердаков, аромат помойных баков ипищевых отходов.

Феликс сам себе удивлялся.

Он, солидный, степенный, основательный домашний кот, давноне реагировал на такие простонародные, плебейские запахи. Дома его кормилипрекрасно – самыми лучшими кошачьими консервами, а раз в неделю –приготовленной на пару форелью, чаще, к сожалению, не разрешал ветеринар...Почему же сегодня его так взволновал вульгарный запах селедочных голов иколбасных шкурок?

А тут к этому запаху примешалось еще кое-что, куда болеесильное, куда более пленительное.

Феликс почувствовал запах кошечки.

Этот запах, отчетливый и близкий, заставил сильнее битьсяего старое сердце.

Феликс вскочил на буфет, с него довольно ловко для своих летперепрыгнул на открытую форточку и замер, распушив усы, всей грудью вдыхаяволшебный аромат, аромат любви и приключений...

Да, никаких сомнений – кошка была где-то совсем близко.

В душе Феликса боролись два очень сильных чувства: чувстводолга, долга перед своим хозяином, и стремление к этой очаровательной особе,которая, несомненно, ждет именно его, Феликса, и готова предаться с нимлюбви...

Собственно говоря, удерживало кота на месте не столькочувство долга, не столько привязанность к хозяину, к этому старому толстяку,который только и знал, что сажал Феликса на колени и часами гладил его, недоставляя этим коту никакого удовольствия. Гораздо сильнее удерживала егопривычка к комфорту и к хорошей еде. К тем самым кошачьим консервам и паровойфорели.

Но запах кошечки... запах жаждущей любви особыпротивоположного пола... этот, как известно, основной инстинкт...

Сердце Феликса буквально разрывалось на две части.

И тут эта кошечка, это прелестное создание, подала голос.

Она мяукнула нежно и призывно, не оставляя никаких сомнений,что готова сию же минуту броситься в объятия Феликса.

Кот понял, откуда доносится ее любовный зов: с соседнегобалкона.

До нее нужно было еще добраться, нужно было дойти по узкомукарнизу, на головокружительной высоте – но разве это может остановить жаждущеголюбви кота?

Феликс был готов к любым подвигам, тем более что в глазахпрелестной кошечки совершенный ради нее подвиг будет иметь несомненнуюценность.

– Жди меня, моя красавица! – страстно мяукнул Феликс,выбираясь наружу и ловко перелезая на карниз. – Жди меня, я лечу к тебе накрыльях любви!

Это, разумеется, было поэтическое преувеличение. Феликс нелетел, а осторожно шел по узкому карнизу, опасливо посматривая краем глазавниз, туда, где на глубине пропасти передвигались маленькие человеческиефигурки и совсем уж крошечные фигурки собак и котов. Сорваться с карниза ирухнуть туда ему совсем не улыбалось, но Феликс был кот, а коты славятся своейловкостью и умением лазать по самым узким и труднопроходимым путям. Так что непрошло и пяти минут, как он перепрыгнул с карниза на соседский балкон, где егодействительно ждала маленькая серенькая кошечка.

Конечно, она была из простых, наверняка провела большуючасть своей жизни на чердаках и помойках, но это только прибавляло ейпикантности и очарования в глазах Феликса. Издав победный вопль, он бросилсянавстречу своей любви.

Этот день стал одним из самых счастливых в его жизни.

В то же самое время к открытой форточке спустили с крышикорзинку, в которой сидел загримированный Аскольд. Леня спрятал в густой чернойшерсти крошечный микрофон и на прощание поцеловал кота в макушку.

Корзинка повисла перед окном.

Аскольд плавным, рассчитанным движением вспрыгнул нафорточку.

Конечно, он слышал любовные вопли, доносящиеся с соседнегобалкона... но не поддался на этот соблазн: перед ним была серьезная задача, ихозяин знал, что он с этой задачей справится.