Кэтрин растаяло! Они проболтали без умолку пару часов.

— Что слышно про Эви? — поинтересовалась подруга.

— Он в депрессии. Пьёт! — ответила Кэтрин.

Несмотря на давние разногласия, ей было чуточку жаль этого кучерявого недоумка. Уж если она так скучала, то, что говорить про него?

— Бедный мой, — вздохнула Анита.

— Может, вернёшься? — спросила Кэтрин с надеждой.

— Вернусь, обязательно! — заверила подруга. Но, как всегда, не сдержала своих обещаний.

Скоро Кэтти привыкла. Ведь, даже будучи далеко, Анита продолжала держать её «на плаву». Заставляла ходить в бассейн и в салон красоты, дистанционно записала на курсы стрип-пластики. Последнее Торрес отверг, сделав выбор в пользу «домашнего обучения».

— Попробуйте позу вниз головой, — сказала Анита, жуя что-то в трубку.

— Это как? — Кэтрин нахмурилась, представляя себя подвешенной на верёвках к потолку.

Их телефонная дружба стала более откровенной. Словно расстояние развязало обоим язык.

— Ложишься на кровать, голову чуть свешиваешь, — сказала подруга, понизив голос, как будто была не одна, — А он на колени становится и… прямиком к тебе в ротик!

Кэт покраснела, представив себе эту сцену.

— Только ни в коем случае пусть не кончает! — предупредила Ани.

Кэтрин нахмурилась:

— Почему?

— Захлебнёшься! Хотя, — она хмыкнула, — Тони так делать не станет!

И продолжила чавкать, как ни в чём не бывало.

— Анита? — с замиранием сердца проговорила Кэтрин, — А ты… у вас что-то было?

Подруга притихла, прекратила жевать.

— С кем? — произнесла она в недоумении.

— С Тони, — тихо ответила Кэт.

Спустя мгновение, которое показалось ей вечностью, Анита взорвалась от смеха.

— Ты чё, совсем обалдела? Я, конечно, аморальный человек, но не настолько же!

«Да уж», — про себя согласилась Кэтрин, — «В здравом уме спать с этим типом способна только девушка, лишённая всякой морали».

Так она думала раньше. А теперь? Ждала с нетерпением каждый их секс! Иногда, если он не случался, ублажала себя рукой. Раньше она так не делала! А теперь? Да в кого он её превратил! В извращенку. Такую же, как он сам.

— Я не стану спать с мужем подруги. Это табу! — продолжила Ани.

Они проболтали ещё полчаса, а на прощание подруга сказала:

— Тони любит тебя. Это точно!

— С чего вдруг? — фыркнула Кэтрин.

Анита не знала подробностей. И свято верила в то, что их пара «сложилась на небесах». Неудивительно! Чем ещё оправдать факт того, что король взял в жёны пастушку?

— У вас зодиакальная совместимость, — объяснила подруга. Оказалось, что после ритрита она увлеклась астрологией…

Кэт, ещё раз посмотрев на картину, махнула рукой. Выполненная в стиле «раннего примитивизма», она искажала действительность. Рот был слишком большим, а веснушки на щеках уже с порога бросались в глаза. Может быть, где-нибудь на выставке современного искусства это творение смотрелось бы очень уместно. Но только не здесь! На контрасте с висевшим рядом портретом Джулии Торрес. Вместе они представляли собой фотографии «до» и «после». И Мартина, впервые увидев их, долго смеялась.

— Вы в жизни намного красивее, — сказала она убедительно, — Но совсем на неё не похожи!

— Это плохо? — нахмурилась Кэт, вновь глядя на женщину в раме. В ней не было ничего сверхъестественного. Кроме глаз! В которых плескалась вся синева Средиземного моря…

«Так вот в кого у него такие глаза», — подумала Кэтрин, вспоминая взгляд Майка.

Мартина сняла и опять водрузила на голову свой ободок. Густое каре из тёмных волос, прижатое им к голове, колыхнулось. Было трудно представить себе эту женщину юной! Казалось, что она сразу появилась на свет с этими ямочками на полных руках. И серебристыми прядями в аккуратной прическе.

— Вы такая красивая пара! — восхищенно заметила Марти, — А какие наследники будут!

Она всплеснула руками, как будто увидела их. Бегающих вокруг Кэтрин и хватающих её за подол. Один — мальчик, непременно похожий на Тони. А вторая — девчушка. Вся в мать!

Именно так Мартина, мечтая вслух, представляла себе их потомство. Но сама Кэтрин знала, что этому не бывать. Уж если у Торреса будут дети, то точно не от неё!

— А сколько ей здесь? — спросила, меняя тему.

Мартина задумалась:

— Так младше, чем Энтони! Она ж умерла, не прожив тридцати.

Последовал вздох и череда заунывных рассуждений на тему «как добра была миссис Торрес».

Мартина направилась в сторону кухни. Как вагонетка, которую лишь подтолкни, и она заскользит по «рельсам» собственных воспоминаний. Таймер звякнул, извещая о том, что пора вынимать из духовки миндальный пирог.

— Тони был очень привязан к матери. Мистер Пол постоянно ругался, что мальчик не должен держаться за женскую юбку. Но он же первенец был! Обожаемый, долгожданный, — она достала горячую форму.

Пирог получился под цвет карамели, коричневым. Край слегка пригорел и никак не хотел отставать.

— Был сущим ангелом! — проговорила Мартина, — А уж как мать умерла, так его подменили!

Она огорченно всплеснула руками. Не то из-за пирога, не то из-за Энтони.

— Но ведь я, при всём желании, не могла заменить им обоих родителей! — услышала Кэтрин.

— Почему обоих? — не поняла она.

Мартина задумалась. Её округлое тело в простеньком ситцевом платье закружилось по комнате. Она распахнула один из шкафов. Достала какую-то утварь, и, недовольно цокнув языком, убрала обратно.

— Потому, что мистер Пол совсем позабросил детей! Он замкнулся в себе, постоянно отсутствовал дома. А Майк был совсем ещё крохой. Я не могла его бросить. И Энтони был предоставлен сам себе!

Кэтрин задумалась. Чужие воспоминания невольно всколыхнули её собственный опыт. Она была слишком взрослой, чтобы всё отрицать. И правду никто от неё не скрывал! Рядом не было человека, который мог приютить у себя на груди. Только тётушка Рози, которой всучили её через силу.

Древнейший рецепт пирога предполагал завершающий штрих, в виде креста в окружении сахарной пудры. Но в таком виде десерт представлял собой нечто священное. Кэтрин помнила с детства, как, приготовив, мама её укоряла. Мол, будешь есть много, и Боженька всё увидит! Она волновалась, что дочка пойдёт в отца. Тот всю жизнь ущемлял себя в сладком, боясь растолстеть. И, если бы не жена, то весил бы центнер.

Утратив надежду найти трафарет, Мартина достала посыпку.

— Он повзрослел слишком рано, — продолжала она, — Связался с плохими ребятами! Те научили его всему.

«Тоже мне, жертва», — подумала Кэтрин, наблюдая, как сыпется пудра. Тонким слоем съедобного снега, покрывая поверхность торта.

— У него оставался отец, младший брат и ты! — проговорила она.

— Что верно, то верно, — завершив ритуал, согласилась Мартина. — Ещё неизвестно, кому из них больше досталось. Майки так вовсе лишился родительской ласки. А Тони его отвергал!

Эта фраза ударила по больному. И забытый уже эпизод неожиданно всплыл в