Придя на корабль, я узнала, что Марко действительно объявил забастовку, а Родриго взял больничный. В глубине души я их понимала: капитан был недоволен тем, что его зарплата из-за инфляции становится все меньше, а повар чувствовал себя уязвленным и обиженным. Если американцы решат вложить деньги в корабль, я смогу поднять зарплату Марко и дать полную свободу творчества Родриго, что, впрочем, уже давно пора было сделать.

Хотя все это казалось делом отдаленного будущего. Время словно замедлило ход. Что такое один день по сравнению с целой жизнью? И что такое человеческая жизнь по сравнению с возрастом Вселенной? Тот, кто считает, что способен изменить ход вещей, сильно ошибается. Самое правильное – быть там, где ты уже находишься, и растворяться в мировой гармонии. Жизнь прекрасна, когда наше сердце бьется в унисон с пульсацией Вселенной…

И все же каждый человек воспринимает мир по-своему. Теперь я знала девять разных взглядов, девять способов строить свою жизнь. Я вдруг поняла, что все они существуют не зря, каждый ценен по-своему. Мне открылось, что единой истины не существует: в зависимости от типа характера человек видит один из ее аспектов и живет в соответствии со своим видением.

Шарль явился на корабль рано утром – в костюме с иголочки, явно купленном специально для встречи с мэром. Он подошел ко мне и сказал, что полностью доверяет мне в этом деле, затем, сославшись на дела, отправился в город, обещая вернуться к обеду.

Тем утром мне понадобилось довольно много времени, чтобы раскачаться и приступить к делу. Казалось, если взяться слишком резко, я утрачу свое блаженное состояние.

Но стоило начать – и я уже не могла остановиться. Работа продвигалась легко и спокойно, энергия била через край. А что, если этот характер – именно то, что я так долго искала? Мне нравилась моя уравновешенность. Я не чувствовала ни страха, ни раздражения из-за несовершенства мира, ни желания отражаться в глазах другого человека, ни необходимости преуспеть во что бы то ни стало, ни ужаса от потери идентичности, ни сложностей в отношениях, ни потребности постоянно гнаться за удовольствиями, ни маниакального стремления все контролировать. Я была полностью расслаблена, почти в нирване, сохраняя при этом способность активно действовать. Идеальное сочетание.

Я работала, работала, работала – и всего за час справилась с целой горой дел.

А потом начались проблемы…

Катель фурией влетела в мой кабинет:

– Родриго не придет сегодня! Я только что узнала! Ты придумала, что делать? Кто заменит его?

По правде говоря, меня так захватила работа с документами, что я совершенно забыла о проблеме с поваром.

– Я как раз этим занимаюсь…

– Только занимаешься? Но у нас почти не осталось времени! Гости придут через два часа! А обед за пять минут не приготовишь! Это просто катастрофа!

Я вдруг вспомнила кое-что важное, о чем Катель не знала: Родриго собирался утром съездить за продуктами. А это означало, что ситуация была еще хуже: прежде чем приготовить еду, ее надо было купить.

– Я занимаюсь этим, – повторила я.

– Если ты никого не нашла, позвони Родриго. Он не болен, просто ломает комедию. Мы все видели, что вчера он отлично себя чувствовал, просто смертельно обиделся. Давай позвони и убеди его. Пусть приезжает как можно скорее!

Чем больше она давила, тем меньше мне хотелось что-либо делать.

– Да-да, я сейчас займусь этим.

Я соглашалась, только чтобы она отвязалась.

– Да уж пора бы! – бросила она.

Катель наконец ушла. Ее желание все контролировать оставило у меня неприятный осадок. Это ощущение давило, лишая меня воли к действию. Я вдруг чувствовала себя тяжелой и неподвижной. К тому же что-то побуждало меня заниматься чем угодно, только не тем, чего требовала эта любительница покомандовать. Я совсем забыла о своей ответственности и о роли управляющей, все словно заволокло густым туманом, и я с удовольствием провалилась в него, убегая от тревог и стресса, которым хотели меня подвергнуть.

Не знаю, сколько времени я оставалась в таком состоянии. В конце концов мое внимание привлекла стопка писем, на которые я так и не удосужилась ответить. Я считала их несрочными и складывала на дальний угол стола. Мне вдруг захотелось заняться ими, чтобы это дело надо мной не висело. Я тотчас взялась за работу. Одно за другим я перечитывала письма и на портативной печатной машинке составляла ответы. Равномерный стук клавиш, приятный звон, раздававшийся, когда в конце строки я сдвигала каретку, – все это действовало успокаивающе, как колыбельная. Тревога потихоньку уходила, внутренний голос замолкал, и мне хотелось печатать и печатать, не останавливаясь. Фразы становились длиннее, абзацы растягивались, вскоре письма из коротких и деловых превратились в целые романы. Меня уже было не остановить. Письма одно за другим ныряли под руку, а проблемы корабля исчезли из поля зрения.

– Ну что, как продвигаются дела?

Катель вернулась и обрушила на меня новую порцию тревоги. А я даже не понимала, сколько времени прошло с ее предыдущего вторжения.

– Хорошо продвигаются.

– Ты уверена, что Бобби сможет управлять кораблем?

– Конечно, все будет нормально.

Все знали, что Катель презирает Бобби. А ведь он такой милый, такой простой, никогда не спорит…

К счастью, в кабинет вошел Натан, и Катель оставила нас наедине.

Я подождала, пока она отойдет подальше.

– Как думаешь, – спросила я, – чем можно накормить гостей в отсутствие Родриго?

Он нахмурился и задумался. Лицо не выражало никаких эмоций. Я тут же узнала характер номер пять, абсолютно незаменимый, когда случается что-то непредвиденное.

– Думаю, замену искать поздно. Логичнее всего раздобыть готовую еду.

Вот он, голос разума.

– А ты знаешь, где такое можно раздобыть?

– Обед на восемьдесят человек? Скорее всего, в кулинарном магазине. Если, конечно, у них есть такое количество порций…

Мы взяли желтые страницы и обзвонили одну за другой все лионские кулинарии. Ни одна из них не бралась доставить в течение часа восемьдесят порций. К тому же цены они заломили баснословные. Идея не сработала.

– Я видел новую штуку у Феликса Потена, – вдруг сказал Натан. – Не знаю, как оно на вкус, но говорят, это очень простая еда, готовится в два счета.

– И что это?

– Картофельное пюре, продается в виде порошка.

– Пюре в виде порошка? Как это?

– Я слышал, что достаточно добавить горячей воды – и буквально через минуту у тебя будет готовое блюдо.

– Это шутка?

– Судя по всему, нет.

Волшебный порошок показался мне чудесным избавлением от всех проблем, и я решила раздобыть его.