– Проще говоря, да. – «Игуана» посмотрела Виктории прямо в глаза. – Вы же понимаете, филология не самая точная наука в мире, чтобы весь Следственный комитет делал стойку из-за каждой запятой. Но теперь мы вам верим.

– Ох спасибо! – воскликнула Вера, толкнув мужа локтем в бок.

– А кто принес передачку? Человека задержали? – наивно задал я вопрос, хотя и так чувствовал, что спрашиваю напрасно.

Передачку приносила какая-то женщина, представившаяся женой Шляпника, но задержать ее, как я сразу и понял, не успели.

Когда Ухтомский ушел, в зале повисло тревожное молчание. Преподаватели ждали, понимая, что следователь приходил не просто так. Что ж – сотрудничество так сотрудничество.

– Наша версия получила подтверждение, – громко сказала Виктория, выходя в центральный круг. – Шляпника только что пытались отравить.

– Что это значит? – шепотом поинтересовалась Ларькова, от волнения прижимая к себе разомлевшего Филиппа слишком крепко, тот издал какой-то сдавленный звук и попытался спастись бегством, но заведующая ловко перехватила его и пристроила себе на плечо.

– Попытка убрать Шляпника означает, что на свободе находится как минимум его компаньон, как максимум – идейный вдохновитель, а может быть, и сам убийца. Следствие по новому кругу проверяет улики по всем четырем трупам, а от вас ждут новых писем и уточнение профиля преступника по речевому портрету.

Виктория села на свое место. Преподаватели и студенты пораженно молчали. Ларькова отправилась прогуливаться между рядов вместе с Верой. Управляя погрузчиком, я точно знал, что количество непроработанных жалоб за эти несколько часов коллективной работы существенно уменьшилось. Мусоровоз от ЖКХ был снова укомплектован почти до верху.

«В регистрационную палату города Ставроподольска

от Бибиковой Светланы Сергеевны.

Являясь жительницей дома номер 15 по улице Второй Калиновый проезд, прошу принять меры к бизнесмену и моей соседке Коленкиной Василисе Семеновне. Она проводит на своем участке бесовские ритуалы по вызову демонов Преисподней. Облучает мою квартиру, находящуюся в многоквартирном доме по соседству, лучами неудач, бедности и очерненья кармы. Сама Коленкина живет на широкую ногу, питаясь моими энергиями благоденствия. Она вампирствует и заедает мою энергетическую жизнь, а также юго-западную границу участка дома, в котором я проживаю и где должна быть детская площадка. Коленкина регулярно совершает перенос моих жизненных лучей к себе в ауру, а также перенос забора, указанного в кадастре как северо-западная часть Второго Калинового проезда. Коленкина богатеет, а я влачу жалкое существование. Прошу принять меры к этому вампиру и нарушителю справедливости городского порядка. Прошу прекратить мои страдания и мучения, наказать незаконную захватчицу, в противном случае оставляю за собой право самостоятельно очистить свою и городскую карму от гражданки Коленкиной».

Никакой Бибиковой Светланы Сергеевны среди жителей дома 15 по Калиновому проезду не обнаружилось. Однофамилица Бибиковой, молодая владелица цветочного киоска, тридцати шести лет, проживавшая в другом конце города, на учете не состояла, порочащих связей не имела. Зато владелица строительной фирмы «ИнтерСТАВРОмост», на которую жаловалась несуществующая соседка Бибикова, Коленкина Василиса Семеновна уже год как была мертва.

Коленкина начинала бизнес со своим мужем еще в 90-е годы. Мужа убили в 2003-м, с тех пор дама вела бизнес самостоятельно и довольно успешно. После того как единственная дочь Коленкиной вышла замуж и съехала от матери, проживала одна, любила выпить, хотя алкоголичкой ее не считали. Держала в доме дорогой алкоголь. В выходные обычно гудела с подругами, также имела привычку раз-два в неделю напиваться в одиночестве. Умерла в собственном доме, отравившись угарным газом. Смерть была признана несчастным случаем. Уголовное дело закрыто за отсутствием события преступления.

– По письму все вроде сходится, – размышляла Вика, читая материалы уголовного дела, – но труп какой-то слишком естественный, если можно так выразиться.

– Убитый бассейном Гартман тоже вроде как погиб естественной смертью, – напомнила Вера.

Техническая экспертиза по смерти Коленкиной подтверждала версию следствия. Камин находился на первом этаже. Второй этаж не имел двери, то есть имел общий объем с первым этажом. Труп Коленкиной нашли на первом этаже. Она полусидела на диване. Вопросы у следствия возникли, потому что угарный газ легче воздуха и не должен был скапливаться на первом этаже. Но поскольку не были обнаружены признаки насильственной смерти, равно как и признаки проникновения в дом, дело было закрыто.

– Что вы можете сказать по этому письму? – Мняцакян лично приехал в спортзал. Собрались члены следственной группы. Не было только Ухтомского и еще двоих следователей, которые бросились проверять какие-то свои догадки.

Виктория покачала головой:

– Письмо снова стилистически словно распадается на две части. С одной стороны, – бредовая речь об отъеме энергии, жалобный тон, отсутствие связи с реальностью, с другой – письмо изобилует точной картографией.

– У женщин всегда сложные отношения с ориентированием на местности, – вставила Вера.

– Но наша предполагаемая женщина – архитектор по образованию, – рассуждал Мняцакян. – Или, погодите, вы же теперь предлагаете исходить из того, что Инна Берг может быть ни при чем?

– К сожалению, филологический анализ здесь уже бессилен, – не обрадовала Виктория. – Ищите связь между жертвами, она должна быть.

– Она должна быть, – съязвил Мняцакян, однако ирония его оказалась напрасной.

В течение часа в университет подъехал капитан Ухтомский.

– Связь действительно есть, – подтвердил Верин муж. – Магистральная связь, я бы так ее назвал.

Магистраль оказалась не иносказанием, а самой что ни на есть обыкновенной дорогой федерального значения, которая по генеральному плану должна была пересекать территорию опережающего развития, городской округ Ставроподольск, но удивительным образом, еще даже не начавшись толком строиться, уже успела пройти через все пять трупов.

Ухтомский снял фуражку и вытер пот, который, несмотря на мороз, тек по его лбу струями, как будто капитан только что вернулся из тропического леса в сезон дождей.

Все были в таком раже, что никто и не думал отпускать по домам студентов и преподавателей. Единственным бдительным оставался Мняцакян. Поблагодарив за неоценимую помощь следствию, он распустил разочарованных чтецов. Расходились, надо сказать, неохотно. Азарт погони и общего дела завладел всеми. Даже Ларькова с Верой, столкнувшись пару раз в проходе, обменялись общими фразами и погладили кота.