Хэтти вертела стаканчик из сторону в сторону:

– Не обижайся, потому что я уверена, что ты не такая. Я думала, что он приведет какую-нибудь «визитную карточку», которая весь вечер будет разглядывать свой гель-лак и писать друзьям о том, какие мы все примитивные. Из тех, которые постоянно постят гифки, как чокаются бокальчиками шампанского со своими «Дрянными девчонками».

Хэтти спародировала повторяющиеся движения туда-сюда со стаканчиком в руке и натянутую улыбку Мисс Мира во все зубы. Лори захохотала.

– Ха-ха! Согласна, я точно не «визитная карточка», – усмехнулась Лори.

– Нет, все так. Просто ты настоящая. А я думала, что миссис Джейми окажется куклой Барби, вот и все.

– Потому что думаешь, что Джейми сам похож на Кена? – спросила Лори, но при этом заговорщицки улыбнулась, чтобы Хэтти поняла, что это не ловушка.

– Ах-ах! Не-ет, хотя, это в нем, конечно, тоже есть, – сказала Хэтти, и по тому, как она медленно моргала и вяло заканчивала фразы, Лори поняла, что Хэтти опьянела гораздо сильнее ее. Скорее всего, утром она вздрогнет от того, что это сказала. – У него всегда была другая, лучшая сторона. Более сдержанная и серьезная. На самом деле почти строго моральная. Ты этому соответствуешь.

– Он еще никогда не приводил девушек домой?

Хэтти казалась ошарашенной:

– Он что, тебе не говорил? Нет, никогда. До такой степени, что Эрику и Мэри уже начали говорить, что он станет опорой матери, закоренелым холостяком, понимаешь, о чем я? Нет. Поэтому я глазам не могла поверить, когда он начал выкладывать ваши совместные фото. То есть для Джейми это то же самое, что запостить приглашение на свадьбу!

– Ничего себе! – Лори притворно воскликнула, подумав, что Хэтти наверняка уже слышала о его взглядах на семью, но тактично избегала этого в разговоре с его новой возлюбленной.

– Джейми боялся обязательств, – сказала Хэтти, – но, видимо, и с этим уже справился.

– Ну, я не… Знаешь, я не хочу слишком на него давить.

– Но ты любишь его, да?

– Эм… да.

– Он без ума от тебя. Я вижу это по тому, как он на тебя смотрит, по тому, как заботится о тебе. Я никогда его таким не видела. Он изменился.

Лори натянуто улыбнулась, нахмурилась и залпом выпила остатки водки.

– Знаешь, я влюбилась в него, когда нам было по двенадцать, – сказала Хэтти, – и любила его все подростковые годы.

Лори подумала, ой-ой. Она совсем пьяная. Она, наверное, уже забыла, что сказала.

– Правда?!

– Ага. Но ничего не было, должна сказать. – Хэтти решительно махнула рукой. – Иначе мы не стали бы такими хорошими друзьями. Но да, я влюбилась, а он очень мягко мне отказал. Мог бы с легкостью этим воспользоваться, но не стал. Именно это и есть та самая сторона, которую он держит в тайне. Если ты станешь его другом, то он пойдет за тобой на край света и не потерпит, если кто-то причинит тебе вред. Никогда.

– Ясно.

– Может, поэтому у него и не так много друзей. Ведь заботиться так о каждом – тяжелое испытание.

Лори кивнула. Значит, она была правда, когда увидела беспокойство на его лице. Он не хотел, чтобы между ними остались какие-то обязательства, когда все закончится. Это бизнес, а не веселье, какими бы интимными отношения порой ни казались.

– И, – продолжила Хэтти, – конечно, ты знаешь, что случилось с его бра…

К ним подошел Джейми.

– Мне она нравится, можно мы ее оставим? – сказала Хэтти, притянула Лори к себе и поцеловала в щеку влажным водочным поцелуем.

– О-о. Бросаешь меня ради Хэтс?

– Ну прямо.

Джейми взъерошил волосы.

– У нас какая-то странная инверсия: с меня уже хватит, и приходится тащить родителей домой, – сказал Джейми. – Поедем вместе?

Лори охотно согласилась, она больше не пила. Джейми держался от нее на расстоянии в течение сорока пяти минут. Лори знала почему и была благодарна ему за это. Стоило разрядить то напряжение.

– Я так рада с тобой познакомиться! – сказала Хэтти, обняла ее за талию, прижалась к ней лицом и поцеловала левую грудь, явно промазав мимо цели – «чуть выше левой груди». – Я уже сейчас знаю, что мы с тобой будем прекрасными подругами! Я в этом телепат.

– Ты и мой парикмахер.

– Правда? Что-нибудь сбылось из ее предсказаний? – спросила Хэтти, уставившись на нее тем глазом, который все еще могла открыть.

– …А, – Лори уже пожалела о сказанном, – пока ничего.

– Хэтти также не обременена длинным списком побед, – вставил Джейми.

– Я же говорю, это чувства, предчувствия. Может, даже видения! Например, я вижу вас с Джейми и малышом. Мальчиком! Как вы везете его в гости. На улице холодно, он в пальто…

Лори с трудом сглотнула.

– Ладно, хватит нам твоей мистики, – быстро встрял Джейми. – Я вижу тебя завтра с похмелья, как тебе, а?

– Прекрасная речь, – сказала Лори отцу Джейми, когда они присели со стаканчиком виски перед сном в заполненной вещичками уютной гостиной, с камином, в котором горели дрова, и сразу поморщилась от неуместности этого слащавого слова «прекрасная».

– Спасибо, Лори. Это от чистого сердца.

– Когда ты всем скажешь? – спросила его мама Джейми. Впервые рак упомянули при Лори.

– Может, и не скажу, – ответил Эрик, откидываясь на кресло. – Пусть откроют «Линкольншир Эхо» на странице с некрологами и скажут: «Подумать только, вот пройдоха!»

– Это нечестно по отношению ко мне, после этого они неделями будут доставать меня, чтобы я все им рассказала, – сказала Мэри. – Приду в магазин за буханкой хлеба и проведу там час.

– Да, подумай о маме, – сказал Джейми.

– Боже, даже при смерти не позволяют обойтись без списка дел, Лори, представляешь! – сказал Эрик. Лори улыбнулась и пожелала, чтобы не было так тяжело на сердце и она могла бы ответить на его шутку и быть той, в ком они сейчас нуждаются. Ей не хотелось, чтобы Эрик уходил. Хорошо, если бы в мире было больше эриков и меньше других.

– Аххх, хотя я рад был со всеми встретиться. Мэри, ты видела Рональда Тернера?! Размером с морского льва!

Разговор переключился на неожиданно располневшего бывшего босса Эрика.

Отец Джейми добавил:

– Он заядлый прихожанин, Рон. Жалею, что я неверующий. Ведь тогда бы думал, что снова увижу Джо.

Он взглянул на фотографию в застекленном шкафчике справа, которую Лори до сих пор не замечала, – пузатый малыш Джейми рядом со старшим братом с широкой зубастой усмешкой, оба в галстуках и серых школьных свитерах с треугольным вырезом.