Да… она могла позволить себе такую усмешечку,эта леди с прической волосок к волоску! Ее недлинная коса являла собой образчикпарикмахерского искусства, щеки были чуть-чуть, самую малость, тронуты румянамиповерх дорогого тонального крема, от которого кожа матово-нежно светилась.Соболиные брови были высокомерно вскинуты, роскошные ресницы обрамляли ясныесерые глаза. Вот только с носиком лощеной красавицы произошла, видать, какая-тонеприятность, потому что на него была наклеена узенькая полосочка пластыря…Впрочем, это не портило общего впечатления ухоженности и благополучия, которымитак и сквозил весь облик молодой женщины. Все в ней было великолепно:изысканная джинсовая рубаха, и серые вельветовые брюки, облегающие худыедлинные ноги, и массивный браслет, охвативший запястье: браслет «Ролекса», поциферблату которого шло красное кольцо с серебристо сверкающими буковками.

Сердце Киры больно, резко стукнуло – и словно быоборвалось, покатилось. Она где-то видела, где-то уже видела и эти часы, и ихобладательницу.

Смятенно уставилась в равнодушные серые глаза…

И вспомнила!

Это лицо прежде принадлежало ей. Это была еепомада, и ее серьги-полумесяцы с зелеными редкостными гранатами, и ее джинсоваярубашка, и брюки – все было ее.

Кроме «Ролекса». Перед Кирой стояла она сама,зачем-то нацепившая часы, которые Мэйсон Моррисон некогда подарил… Алке!

Болезненная пустота воцарилась в груди. Кирапошатнулась, и Новорусских подхватил ее под локоть. Рядом с Кирой был только онодин: Максим стоял теперь около той, сероглазой, но смотрел не на нее. Всевнимание Максима было приковано к контролеру, перед которым он развернулкакую-то смятую бумажку…

Кира видела только ее обратную сторону, однакота оказалась знакома ей, будто изнанка старого, заношенного платья. В рукахМаксима была листовка, возвещающая о том, что за совершение особо тяжкихпреступлений (список прилагается) разыскивается Москвина Кира Константиновна,1968 года рождения.

Контролер приподнялся – и недоверчивоскользнул глазами с листовки на женщину, спокойно стоявшую рядом. Она ведь незнала, что схожа с разыскиваемой преступницей как… как две капли воды! Какблизнец с близнецом. Как Рем с Ромулом. Как Виола с Себастьяном. Как ЖелезнаяМаска с Людовиком XIV. Как сиамская Даша – с сиамской Машей, наконец!

Внезапно побледнев, контролер нажал на кнопку,притулившуюся в уголке его стола…

– Наконец-то! – пробасил седовласыйтолстяк и с ловкостью, неожиданной в его массивном теле, обогнул Киру иприблизился к сероглазой женщине с косой.

В ту же минуту черноглазая контролерша, толькочто меланхолически листавшая паспорт Фридунского, привстала и, перегнувшисьчерез барьер, ловко защелкнула на запястьях своего клиента наручники.

Кира ошеломленно повела на девушку глазами.

Это была Саша-детективщица.

* * *

Кира стояла, прижавшись лбом к толстомустеклу. Это было особенное стекло, прозрачное только с одной стороны, так чтоКира, оставаясь незамеченной, могла видеть, как Алка снимает русый парик,отклеивает пластырь с носа и осторожно вымывает светлые линзы из своих черных,опасно поблескивающих глаз.

Странно… Чудилось, будто Кира видит ее наэкране телевизора. Наверное, такое ощущение испытывает человек, просматриваявидеопленку, запечатлевшую давно исчезнувшего из его жизни знакомого. И тоска,и безвозвратность…

Вот именно! Ничего нельзя изменить. Ничегонельзя вернуть. Алка уехала от Киры на Карадаг – уехала навсегда. Она самасделала свой выбор – так о чем сокрушаться?

Безвозвратность… какое жестокое, какое вечноеслово!

– Ох и лихая барышня… – произнеспозади Киры низкий насмешливый голос, и она с облегчением отвернулась от окна.

Это был тот самый седой толстяк в голубойрубашке, который арестовал Алку. Теперь Кира уже знала, что он полковник ФСБ. Азвали его Василий Иваныч…

– Между прочим, в той афере с алмазами, окоторой вы уже наслышаны, инициатива исходила от Вихновской, – сообщил он,ловя погасший Кирин взгляд и почему-то неодобрительно покачивая головой. –Она тогда состояла в близких отношениях с Игорем Глыбиным и узнала от него оперехваченном курьере. Голова у нее хорошая, ничего не скажешь, да и вы самимогли в этом убедиться. Вихновская сумела заронить в душу Игоря ядовитое зерноискушения, однако как им удалось сбить с пути истинного генерала – этонепостижимо уму!

Он сокрушенно закатил глаза.

– Для меня это горе, просто личное горе.Петр Иваныч меня когда-то в органы принимал… Я ведь в милиции начинал. Ох,проклятущее наше время! Люди предают дело своей жизни, честь, друзей, подруг…

Помолчал, глядя поверх Кириного плеча в окно.

– Сразу же, как только вещественныедоказательства по делу Пищенко были подменены, Вихновская и Глыбин-младшийприняли решение расстаться. Вернее, не афишировать свою связь, хотя отношенияпродолжались, – он деликатно покашлял, – за спиной других людей.

Кира вяло кивнула. Все понятно. Игорь спал нетолько с ней, но и с Алкой. Ну и что такого, подумаешь? Дама-ширма! Обычное вистории человечества дело.

– В марте месяце, во время вашей поездкив Нью-Йорк, под видом аппаратуры и биокультур Вихновской удалось провезтипервую партию алмазов. Нам удалось засечь ее попытки, – надо сказать,довольно неуклюжие! – сбыть товар. Брать ее не стали: нужно былопроследить здешние, нижегородские контакты, о которых мы тогда еще ничего незнали. Единственно, что подозревали, – Вихновская работает «в связке» свами. Игорь Глыбин, вы, она – такая прослеживалась цепочка. Поэтому на вас,красавицы-подружки, мы охотились параллельно.

Василий Иванович пожал плечами, явно чувствуясебя не очень ловко.

Кира опять кивнула. Чего конфузиться, в самомделе? Вполне естественно предположить, что если они с Алкой делили любовника,то и другие интересы у них должны быть общие: от работы в лаборатории доконтрабанды алмазов.

– Суммы при удачной спекуляции светилиВихновской немаленькие, однако после вашей встречи с Мэйсоном Моррисоном онапоняла, что это – так себе, мелочь «на булавки» по сравнению с тем, что сулитсотрудничество с «Моррисоном, Сэлвиджем и K°». Разумеется, она не дала отбойГлыбиным, оставила себе запасные пути. Однако теперь цель у нее стала иной. Итут она столкнулась с совершенно непредвиденным затруднением…

Василий Иванович умолк, явно ожидая наводящеговопроса, однако Кира только взглянула на него безжизненными глазами и тотчасотвела взгляд. Пришлось ему работать без реплики.