— Она ещё не уверена.

«Можно подумать ты уверен, что в тебе есть это чувство светлых!», — мелькнуло в моих мыслях, на что он красноречиво хмыкнул вслух.

Когда мы оставили клинику позади, я, наконец, решила задать ему мучивший меня вопрос, но Кайл опередив меня, ответил и без него:

— Я не был уверен, что зрение вернется к ней полностью, поэтому пришлось вдохнуть ей немного силы таким наглым образом, ты ведь так надеешься на счастливый конец, очень не хотелось тебя расстраивать. Проявил свою щедрость, которую ты мне приписала. А знаешь, что самое страшное? — вдруг серьёзно спросил он, остановившись, как вкопанный. Теплые бархатные глаза смотрели на меня испытывающе.

— Что же?

— А то, что я понял, …что не могу тебе отказать. И мне страшно, а вдруг тебе захочется обласкать всё человечество, тогда нас точно убьют. Но это не игра, принцесса, это …словно пагубная склонность, какая-то зависимость, это даже выше моих сил. Я уже не смогу добровольно отказаться от тебя. Ты — будто моё донорское сердце. Это страшно?

— Страхов хватает. В нашем мире это закономерность и преобладающее ощущение, — ответила я, уткнувшись взглядом в свои сцепленные пальцы, опустив голову. — Но в отличие от «того» места, здесь все хотят жить. И я хочу, Кайл. Хочу жить в этом пусть и мыльном радужном пузыре, сотканном изо лжи. Зато в нем есть столько неподдельных чувств и ощущений! Вкус жизни — это наивысший дар! Тьма и даже чистое белое сияние не сравниться с лучами на закате, с осенней листвой, с зелеными холмами, счастливыми глазами родных, которых любишь, нежным поцелуем, благодарностью, и ещё множеством всего! Каким бы ни был этот мир, даже если это иллюзорная ловушка — в неё стоит вернуться снова. Я говорю это уверенно, потому что сравнила. Правды я, конечно, забыть уже не смогу, как и избавиться от ощущения сплетения с сутью демона Рафаила. …

— Почему же сможешь, — перебив меня, выдавил Кайл, — Есть способ. Стоит только принять защиту светлых. Они быстро изымут твою душу, сотрут память и, может быть, одарят счастьем в следующей жизни, где не будет ни мрака, ни демона Рафаила пристающего к тебе с предложением выйти замуж, ни родных, ни воспоминаний о твоем друге Брайане.

— Нетерпение — это твоё приобретенное качество или врожденное?! Ты не дал мне договорить! — вспылила я, тряхнув головой, и подняв на него свой возмущенный взгляд. — Вся сложность в том, что, зная правду и ощущая нашу с тобой связь — я уже не смогу без тебя. Не хочу терять того, что имею, что знаю, что чувствую, что помню. Не хочу начинать всё с чистого листа с профильтрованной душей! Хочу прожить эту свою жизнь, и не скрою, хочу, чтобы она была долгой. И это, как мы оба с тобой знаем, зависит напрямую от тебя. Я хочу жить …и чтобы ты жил рядом, вместе со мной, но …я не представляю, как это возможно, учитывая мои собственные взгляды, привязанности и принципы. Вот где страшно. Я умею жить Рафаил, а ты нет. Мне бы не хотелось, чтобы эта жизнь тоже превратилась во мрак и отчаянье. Я не знаю, как быть. С одной стороны я хватаюсь за возможность жить в этом мире, с другой …в мою душу влез демон, и я притягиваюсь к нему.

— Что тут рассуждать, Софи, — вздохнул Кайл, обнимая меня за плечи, и мы потихоньку пошли дальше. — Если учесть, что я зависим от твоей радостной души, что лишь вкус твоего счастья мне доставляет наслаждение, то вывод один — ты научишь меня жить, моя любознательная Софи. …Если, конечно, отобьемся от темной своры! — Он поцеловал меня в висок, но я заметила, что его взгляд направлен на противоположную сторону. Кайл криво усмехнулся, провожая кого-то глазами.

— Кто? Кто это был? Темные? Светлые? — я напряглась, непроизвольно прижавшись к нему.

— За нами следят обе стороны. Их наши радужные перспективы не очень-то и прельщают, — Кайл усмехнулся. — Ты даже себе не представляешь, как сильно я нервирую светлых, и как взбесил своей выходкой своих темных собратьев! Ну, никто не желает нарушать привычных устоев! Рогатые ханжи и иллюминирующие снобы!

— Тебе это кажется забавным?

— В каком-то смысле. Теперь-то уж точно нейтральная зона расшевелиться! И всем однозначно необходимо явиться и посмотреть на извращенца! Я вот только не решаюсь устроить здесь бум и сбить их равновесие или залечь на дно? Не хмурься, Софи, я же шучу. Обычный черный юмор демона, — он снова горько улыбнулся.

— Они ведь не отстанут, пока не расставят всё по местам, верно?

— Ага.

— Да уж, радужно. Значит, жить долго и счастливо и умереть в один день не получиться? — теперь уже и мой тон окрасился тоскливым сарказмом. «И какая вообще всем разница через что он пьет душу! Тоже мне консерваторы, чтоб их! Ну, почему бы просто не заняться своим идиотским равновесием на своей кровожадной шахматной доске?!» — мелькнуло в мыслях.

— А я на их доске, — отвечая на мои мысли, произнес Кайл, — как разноцветный конь. Это их путает и настораживает. Чья же сторона будет мною ходить? Я ни к тем и не к другим, вроде не черный, но и не белый, а стало быть, меня нужно убрать с шахматной доски, чтобы не резал глаза. Умереть в один день это я тебе точно обещаю, а вот на счет жить долго, и особенно счастливо — это ещё нужно повоевать или дипломатично договориться. Естественно, в обмен на что-то, иначе у них ни как. Ни у одной из сторон нет в обиходе слова безвозмездно. И тебе это известно как никому. Я и сам даю, только когда могу взять.

— Пообещай мне! — я вдруг остановилась посреди улицы, твердо взглянув в эти глаза. — Дай мне слово, что не скроешь от меня ничего, что я буду знать, что буду присутствовать. Что буду рядом с тобой до конца. Что не оставишь меня. Пообещай! Хочу доверять тебе. Ведь я …отдала тебе душу, поклянись, что будешь искренним со мной насколько это возможно для …, - я замолчала. Не хотелось вслух произносить слово, которое, в принципе, не означало ровным счетом ничего хорошего. Но ведь он был не таким! «Он не зло и не добро. Он …он… кто же он?»

Кайл не сказал ничего. Вместо ответа прижал сильнее, поцеловав в губы.

Какое-то время мы просто шли. Правда, не знаю куда, и выяснять это даже не хотелось. Мы шли медленно, пытаясь не обращать внимания на прохожих, пропуская их взгляды. Что было в этих взглядах? Праздное любопытство? Равнодушие? Или подозрительность и намек? Мне мерещилось всякое, поэтому я больше старалась коситься на беспристрастное лицо шагающего рядом Кайла.

— У тебя ведь осталось несколько дней отпуска, — вдруг ни с того, ни сего проговорил он. — Ты так и не успела отдохнуть на Бали. А что, если я предложу тебе отправиться в одно место? Мне вот только не хочется, чтобы ты засыпала меня градом своих вопросов, мой неугомонный журналист.

— Предупреждаю, если я не буду задавать вопросов — я заболею. Для меня это не естественно. Конечно же, мне хотелось бы знать, куда именно ты задумал меня утащить. Только бы не по воздуху, зажатая лапами чудовища.

Мне показалось, он должен был улыбнуться, как он обычно это делал, снисходительно и мило. Но в этот раз демон оставался серьёзным, и даже грустным. Чуть сощурив глаза, проникая в меня взглядом, Кайл тихо и достаточно повелительно произнес: