– Тау…

– Джабари. – Он испытал невероятное облегчение. – Джабари!

Малый Вельможа стоял на ногах, придерживая меч у бедра. Он был в плотном гамбезоне, который носил на бесчисленных тренировках в Кереме, но все это было неважно. Тау смотрел только на лицо Джабари. Его друг не был обожжен, не был ранен, и сердце Тау преисполнилось радости.

– Я не чувствую боли, Тау. Хвала Богине, здесь нет боли!

– Джабари, я…

– Это надолго?

– Надолго?

– Не думаю, что смогу вернуться обратно, – сказал Джабари, и его голос сорвался. – Ожоги… они так болели. И жрицы со жрецами, они приходят и терзают меня, говорят, что удаляют мертвую плоть, но для меня это пытка. Будто я лежу беспомощный, а меня кусают муравьи. Тау, все эти дни я ужасно мучился, а ночи… они еще хуже.

– Мне… мне следовало навещать тебя… чаще.

Малый Вельможа сурово взглянул на Тау.

– Да, следовало.

– Прости.

Джабари покачал головой.

– Неважно. Теперь ты здесь, и даешь мне больше, чем можешь себе представить.

– Прости, – повторил Тау, услышав вой, донесшийся из щелей в камнях, заменявших здесь окна. – Нам нужно уходить.

– Уходить? – переспросил Джабари. – Нет, я не могу вернуться в то тело.

– Джабари, демоны близко.

– Я спрячусь. Спрячусь и останусь.

– Посмотри на себя, – сказал Тау. – Видишь, как ты светишься? Это их привлекает. Они тебя найдут. Они всегда находят.

– Тогда я буду драться, – сказал Джабари, кладя руку на меч. – Разве не за этим мы здесь? Я останусь и буду драться.

– Будешь, но не сейчас. Идем со мной, брат.

– Для чего, Тау? Зачем?

Вой усилился. Демонов становилось больше, и они подбирались все ближе.

– Мы вернемся, – пообещал Тау. – Доверься мне.

– Довериться тебе? – Джабари странно улыбнулся. – Ну конечно, брат. Конечно.

– Ты помнишь, как возвращаться? – спросил Тау.

Джабари кивнул.

– Хорошо. Выпусти воздух из легких. И больше не вдыхай. Ты почувствуешь, будто умираешь, и…

– Я каждую секунду чувствую, будто умираю, – ответил Джабари, отступая на три шага и выдыхая.

Тау увидел, как золотистое свечение Джабари вспыхнуло, потускнело и задрожало – а через миг исчезло, забрав Джабари с собой. К тому времени появились демоны, и уходить, как Джабари, стало поздно. Предвкушая бой, Тау выхватил мечи.

Тау распахнул глаза и увидел, что снова был в Умлабе. Сначала на него напали три мелких демона, и он отбился. Но когда к ним присоединился четвертый, сражение было проиграно. Еще не до конца придя в себя, Тау почувствовал, что Джабари сжимает его запястье.

Глаза и губы Джабари – единственные части лица, не скрытые повязками, – были широко открыты, а спина выгнута.

– Джабари?

Малый Вельможа продолжал сжимать запястье Тау.

Что-то было не так, и Тау принялся вставать.

– Я позову Хафсу.

Джабари вцепился в запястье Тау еще крепче. Тау представлял, чего это усилие, должно быть, ему стоило, учитывая состояние его рук.

– Не хочешь врача?

Джабари медленно, но уверенно покачал головой.

– Тогда чего? Чего ты хочешь?

Джабари произнес лишь одно слово, хрипло, резко – будто вода зашипела, пролившись на огонь.

– Исихого.

Тау потер шею свободной рукой.

– Демоны приближаются. Они собираются там, куда попадаем мы, и остаются неподалеку после того, как мы уходим.

Джабари сжал его запястье еще раз, другой, третий.

Тау все понял.

– Нам нужно действовать быстро. Но не драться. Если схлестнешься с демонами, то покинуть темный мир можно будет только через смерть, и пока важнее научиться, как входить и выходить из Исихого. Ты готов?

Джабари снова сжал его запястье.

– Закрой глаза и… – Глаза Джабари уже были закрыты, и он лишь старался контролировать дыхание. – Слушай мой голос, – сказал Тау, помогая ему сосредоточиться и подготовиться к переходу.

– Как долго мы можем оставаться здесь? – спросил Джабари, перекрикивая вой ветра темного мира.

– Недолго. Если вернемся в то же место, демоны всегда будут нас ждать.

– Ты можешь меня переместить? Переместить меня в Умлабе? Тогда я смогу вернуться, и им придется дольше меня искать?

Об этом Тау не подумал.

– Наверное, – сказал он. – Может, это немного и поможет, но они все равно скоро придут. Их привлекает сияние.

– А мы можем перестать светиться?

Вопрос заставил Тау вспомнить о Зури, и ему стало больно.

– Нет, – ответил он Джабари. – Мы не можем. Одаренные могут скрывать себя в темном мире, но только они это и могут.

– Откуда ты знаешь? Сам пробовал?

Тау не ответил.

– Ты пробовал… – понял Джабари. – Может, это потому, что ты Меньший? Может, я смогу…

– Не сможешь.

Где-то за стенами взревел демон.

– Я пока не хочу возвращаться, – сказал Джабари. – Мне нужно еще время.

– Нам нужно идти.

– Сик! – выкрикнул Джабари, глядя туда, откуда доносился рев.

Он раздраженно повернулся к Тау и выпустил воздух из легких, не сводя глаз с лица друга.

Они возвращались еще дважды. В последний раз они едва успели войти в темный мир, как демоны их заметили. Поэтому они стали ждать остальных, и Тау без всяких слов видел, как Джабари не терпится повторить еще раз.

Удуак пришел первым, и быстро отдав честь Тау, сел рядом с Хадитом. Следом вошел Яу – и кивнул каждому, качнув подвеской на шее.

После первых боев в Исихого он стал постоянно носить это ожерелье, символизирующее глубокую веру в Богиню. Насколько знал Тау, оно считалось вполне типичным. На короткой бронзовой цепочке висела деревянная подвеска с резным образом Богини. Перебирая медальон пальцами – Тау часто видел, что так делали старые Бывалые, – Яу предпочел занять место поодаль. Он делал вид, что рассматривает другие койки в лазарете, но Тау понял, что Яу просто не понимал, как вести себя рядом с Джабари из-за его тяжелого состояния.

Темба явился последним. Он вошел в палату, отдал Тау честь и улыбнулся Джабари.

– Ты дурак, раз согласился, – сказал он обожженному товарищу. – Смело, но очень глупо.

– Темба, позови Удуака и Леди Одаренную. Будем начинать, – сказал Тау, не желая заставлять Джабари ждать еще дольше.

Темба снова улыбнулся.

– Даже не дашь ему лишнюю минутку?

– Кому, Удуаку? Он показал себя лучшим братом, чем я. Он все время сидит с Хадитом.

Темба усмехнулся и приподнял бровь.

– Что ж, это логично, учитывая… все.

Тау, беспокоясь за Джабари, не хотел затягивать разговор с Тембой.

– Учитывая что?

Темба опустил бровь и вскинул руки ладонями вверх.

– Не пойми меня неправильно. Я-то вообще не возражаю, – сказал он. – Я просто к тому, что у них все стало гораздо серьезнее после того, как Удуака ранили на Сече.

– Серьезнее?

– Да, когда Удуака ранили, и Хадит… – Темба склонил голову набок. – Подожди? Ты же