своего дома. Ответа не было. Я попыталась дозвониться в какую-нибудь из квартир напрямую или на мобильный телефон хоть кого-нибудь из известных мне жильцов. Дома трубку никто не брал, мобильные телефоны молчали. На моих глазах растаяла надежда, что в конце концов кто-нибудь отзовется и скажет: «О господи, и ты ради этого звонила? Переживать вовсе не о чем. У нас всё в полном порядке».

«Разбитые окна, — вновь подумалось мне. — Разбитые окна и слепой кот».

Мы с Шэрон прошли еще несколько кварталов до ее жилья, уютной, обставленной цветами солнечной квартиры с двумя спаленками, и сразу же включили телевизор. Шэрон была права: обрушились не только башни-близнецы Всемирного торгового центра, но и многие здания вблизи упали или готовились упасть. Манхэттен ниже 14-й улицы был полностью перекрыт. По периметру выставили посты. Район охраняли военные и пропускали только других военных, пожарных, полицию и спасателей.

Думать о разбитых окнах было бессмысленно. Более того, эта мысль мешала переключиться на что-то другое. Она была непродуктивной. Нужно было верить, что мой дом не пострадал и c моими кошками все будет хорошо, ведь я оставила им достаточно еды и воды. Они решат, что я уехала в короткую, однодневную командировку. Потому что завтра я их, конечно же, заберу…

Мы знали, что нужно принять душ, поесть или найти себе любое другое занятие, но Шэрон и я никак не могли оторваться от экрана. По телевизору беспрерывно шли новости: прямо сейчас транслировали телефонные сообщения тех, кто остался погребен под развалинами. Это были их последние слова, только и сказал репортер. Боль стала невыносимой, и Шэрон молча достала две бутылки водки.

Я пила так, как никогда прежде. Мне хотелось дойти до такого состояния, чтобы бутылка почувствовала мою боль, чтобы комната плыла перед глазами и я забыла, как меня зовут. Я хотела напиться до беспамятства. И к счастью, мне это удалось.

Глава 20. 12 сентября 2001-го

Мех большой с тем вином захватил я с собой и мешок с ним Кожаный с пищею. Дух мой отважный мгновенно почуял, Что человека я встречу, большой облеченного силой, Дикого духом, ни прав не хотящего знать, ни законов. ГОМЕР. Одиссея

Наверное, наутро я должна была проснуться с сильнейшим похмельем, но его не было: на удивление, я проснулась с ясной, как никогда, головой. Словно мой мозг извлек максимальную пользу из бессознательного состояния, по ходу дела придумав, как решить все мои проблемы. Так что, когда я проснулась, у меня уже был готовый план действий.

По-быстрому просмотрев новости, я узнала несколько вещей. Нижний Манхэттен был по-прежнему закрыт и забаррикадирован, а доступ предоставлялся только военным и спасателям. Все дороги ниже 14-й улицы были заблокированы — туда не ходили ни подземка, ни автобусы, хотя остальной транспорт в городе работал по обычному графику.

Следовательно, попасть домой я могла только пешком. Включив компьютер Шэрон, я сверилась с онлайн-картой подземки и проложила три разных маршрута, способных провести меня к закрытому периметру настолько близко, насколько вообще это может сделать общественный транспорт.

Из новостей также следовало, что в Нижнем Манхэттене не было ни электричества, ни воды, поэтому, даже добравшись до кошек, мне нужно было забрать их оттуда, даже если сам дом не пострадал. Жить вчетвером на тридцать первом этаже в квартире без воды и лифта не представлялось возможным. Я решила позвонить своему другу Скотту, чтобы узнать, сможет ли он приютить нас на пару дней. Скотт недавно переехал из Майами в Филадельфию, находящуюся в часе езды на поезде (с пересадкой) от Нью-Йорка, и жил один в доме с тремя спальнями. Он был тем самым другом, к которому можно обратиться в беде, и единственным человеком (из тех, кого я знала), у кого было место, чтобы всех нас разместить. Я записала имя Скотта на бумажке с составленными маршрутами, рядом приписала — кошачьи туалет/еда и сделала маленькое напоминание: не забыть попросить Скотта купить все эти вещи до нашего приезда. Затраты я готова была возместить.

В случае, если бы Скотт не смог приютить нас (по крайней мере на несколько дней) или если бы восстановили линии электропередач, везти кошек в Филадельфию не было бы никакого резона. Тогда мне понадобились бы некоторые запасы, которые в своем районе мне было уже не достать. На отдельном листке бумаги я записала список вещей, которые следовало купить, а также сделала пометку о том, что неплохо было бы снять с карточки побольше денег. Наличность (как я не раз убеждалась) в критических ситуациях лишней не бывает.

Последним пунктом моего плана был звонок в соответствующие государственные и муниципальные службы, чтобы узнать, не снаряжается ли спасательная экспедиция для домашних питомцев, оставшихся в ловушке рядом с тем местом, которое во всех новостях теперь именовали Граунд-Зиро. Номер транслировали в углу экрана телевизора, но линия была перегружена. Возможно, так и надо было: пусть правительство занимается людьми, а уж кошки — моя забота.

Шэрон еще спала, поэтому я нацарапала для нее записку, прилепила к зеркалу в ванной, натянула вчерашнюю одежду, схватила ее ключи и свою сумочку и вышла на улицу.

День был такой же ясный, как и предыдущий. Выходя из дома, я думала, что мышцы будут ныть после вчерашнего, но тело слушалось меня беспрекословно, словно оно, как и мозг, только и ждало моего пробуждения и возможности приступить к выполнению плана. Я прошла несколько кварталов по Бэй-Ридж до крупной аптеки, где продавали все необходимое. Там я купила джинсы, две большие футболки, белье, дешевые кроссовки, носки, зубную щетку и мыло. А еще запаслась двумя галлонами воды, коробкой наполнителя для кошачьего туалета, большим мешком обычного кошачьего корма (ну почешется Вашти недельку-другую от аллергии, что с того), фонариком с батарейками и самым вместительным рюкзаком, который у них был в продаже.

Дотащить все это назад до квартиры Шэрон было удовольствием не из легких, но я была настолько довольна собой, что смахнула выступивший на лбу пот, только зайдя в дом. Выполнив первые пункты