– Прости, – шепнул ей Феоктист, крепко держа до конца вынесения приговора, который должен был вступить в силу с завтрашнего дня.

Весь приговор Илья не смотрел на Майю, его взгляд был устремлён на Полуночника, ни один мускул на его лице не дрогнул.

«Такой шанс – думал Илья, – шанс заполучить бессмертие, даётся раз в жизни… А Майя… Майя поймёт. В любом случае, я всегда могу перед ней извиниться»

Ты должна умереть

К двум часам Майя покинула Зал Серебряных Лун, у неё оставалось десять часов свободы, которые она намеревалась провести с толком для их с бабушкой миссией по поиску сердца, миссией, исполнять которую осталась только Майя.

Она шла по коридору, понимая, что время её уходит. Каждая минута была на счету – сердца у нее так и не было.

Илья выскочил из-за угла, грубо схватил за руку и оттащил Майю в зеркальный тупик. Хоть все стены в Академии и были из стекла, но слепые зоны всё же были и о них знали только агенты.

– Почему ты мне не рассказала о спуске в Око Ночи? – он сдерживался, чтобы не нагрубить.

– Я говорила. Я отправила тебе записку. Но ты не прочёл… впрочем, как и всегда. Да и чтобы ты сделал? Отправился бы за мной?

– Отговорил бы тебя. Надо уметь дружить с головой и только потом принимать решения… – Илья секунду помолчал, – Я переживал за тебя.

– Я заметила! – гневно выкрикнула Майя, вспомнив с каким упоением Илья назвал её «неуправляемой, сумасбродной дикаркой» на Суде Серебряных Лун.

– Ты говорил, что поможешь мне отыскать то зачем мы пришли сюда. Но тебя заботили только подвиги Плутона. Ты… Ты мне соврал? – тихо, еле слышно спросила она.

– Ну прости – психанул Илья – Я всем вру. Я вру всю свою сознательную жизнь. Такова суровая реальность. Ты правды хочешь? Получай правду! Достав сердце Полуночника, ты поймешь, что нужен ключ. Достанешь ключ, отправишься искать смазку… – взвыл Илья, – И так далее и так до бесконечности! Это бесполезно.

– Не бесполезно, там в озере, я обнаружила что-то, вернее кто-то… там мальчик, лет восьми, в куске льда, окруженный золотыми рыбками…

– Ты себя со стороны хоть слышишь? Майя, какие рыбки?! Какой мальчик?! Ты заболела?

Илья попытался схватить Майю и приложить ей ладонь ко лбу, но она не далась.

– Не трогай меня! Я не больна! Болен на голову тут ты – ты великодушно позволял мне тебе помогать в твоих целях, наплевав на меня.

Илья поджал губы, а Майя вскипела.

– Знаешь, в чем твоя проблема?! Ты о себе такого высокого мнения, что даже если я соберу всё (Все чувства, всю себя и все что имею) – этого не хватит чтобы «расплатиться» с тобой. У твоей дружбы слишком высокая цена!

– Такого мне еще не говорили.

Майя твердила что ей больно, а Илья как обычно, упивался своей эгоцентричной натурой.

– Ты эгоистичен и тщеславен. Ты настолько самовлюблен, что не иначе – пишешь уже свою автобиографию, храня ее в коробке под кроватью.

Илья побледнел, а голос его неуверенно дрогнул.

– От… откуда ты знаешь? Зачем ты лазила под мою кровать?

Майя лишь истерично рассмеялась, а на глазах выступили слезы боли.

– Это не важно. Уходи.

Отношения не рушатся в один момент. За секунду с крахом и треском может сломаться что угодно. Что угодно, но не дружба.

И однажды наступает момент, когда те черты, за которые мы любили человека, становятся нам ненавистны. Так и умирает любовь – медленно, но с треском.

Илье ничего не оставалось делать, как уйти.

Дойдя до двери Чокнутого Страуса, он резко остановился и замер. На секунду ему показалось, что он теряет Майю. Теряет навсегда. Илья фыркнул отмахнулся от этих мыслей, ругая Майю за то, какая она дурочка.

В коридоре Студенческого зоопарка Майя столкнулась с Василикой. Та с огромной картонной коробкой, в которой стоял любимый горшечный кристалл Чери, шла в направлении главного холла. Майя четко решила, что никому не расскажет ни подробности, ни причину ссоры, но увидев Василику не сдержалась и разревелась, пересказав все случившееся.

– Я правда не понимаю, почему так произошло… Я же действительно очень дорожила нашими отношениями…

Василика выслушала, а потом тихо сказала:

– Мы с ним тоже больше не разговариваем.

– Что?! – Майя аж перестала плакать, – Вы же… Вы же были друзьями.

Майе казалось, что между Василикой и Ильёй была дружба, которая никогда не кончится.

– «Были» – ключевое слово. В один прекрасный день – эту фразу она произнесла с тенью сарказма, – неделю назад он написал мне письмо на восемь страниц… Восемь страниц. Письмо. Где он в очень грубой форме высказал мне всё про меня, сравнил меня абсолютно со всем. Сказал, что больше не будет со мной общаться. «Наша дружба атрофировалась – её пора ампутировать!» – это его дословная цитата… Я собрала вещи и ушла. Николь последовала за мной. Я устала ему говорить, что с таким поведением однажды он останется совсем один. Я устала.

– Но ты же все еще учишься в Академии, нет? – Майя пялилась на коробку в руках Василики.

Василика покачала головой.

– Это гиблое место. Оно не для нормальных. По крайней мере в ресторане Л’Норкиных всегда есть вакансии официантов… Я и тебе я советую отсюда уходить, пока мозги окончательно не промыли, а эмоции не высосали.

Майя обняла Василику и крепко к ней прижалась, так что картонная коробка в её руках затрещала, а с вишневого кристалла посыпались колючки.

– Раздавишь Чери, – проворчала Василика, но улыбнулась, – нашла ли ты что-то в Око Ночи?

Майя покачала головой:

– Только на особый контроль попала. Это было зря. Там какие-то шары-сейфы с государственными тайнами, но нигде не было ничего про сердце. Одна капсула правда была пуста… Уж не знаю почему.

Василика уронила свой кристалл вишневого цвета на пол. Горшок разлетелся вдребезги.

– … Я не знаю, что было в этой капсуле, – осторожно сказала Василика, – но знаю того, кто её вскрыл, – Она закусила губу и виновато посмотрела на Майю.

– Нет, только не говори, что это был…

– Ник Воронов. Он доставал оттуда что-то, видимо по чьему-то приказу. Он вёл себя в тот день максимально странно. Это было в середине сентября. Он опасался, что его поймают. Весь перемазанный нефтью, он выносил из Полосатой Подлодки что-то во внутреннем кармане пиджака.

– Но Ник не мог сотрудничать с Полуночником. Он его ненавидит.

– Не мог, – согласилась Василика, – но на себя он точно не работал.

Направляясь к Нику, Майя готовилась получить от ворот поворот. Ник ни за что бы не пустил её на порог. Дойдя до квартирки №29 «Мяукающий котёнок» Майя постучала. Дверь открыл Ник. Вид у него был поганый.