Мида не посмотрела в лицо Майи, она буквально выхватила у Гадюки ключ и унеслась прочь из каминного зала, оставив ядоязыкую наедине с жертвой.

Майя не была удивлена предательством Миды. Она не почувствовала ничего. Возможно, потому что Мида не была ей другом. Она была лишь иллюзией друга для девушки, которая не хотела дружить.

– Не подходи ко мне, – Майя угрожающе сжала сердце.

Майя и Гадюка медленно двигались по кругу – одна отступала, вторая догоняла.

– Ты что намерена его раздавить? – в голосе Гадюки не было страха, лишь усмешка.

– Почему тебя это не волнует?

– Ой, да, совсем забыла, – Гадюка театрально приложила ладони к щекам, – какой кошмар! Катастрофа! Что же мы все будем делать – ты раздавишь сердце Полуночника, и он умрёт, – она расхохоталась, облизав желтые зубы раздвоенным языком.

– Подземельцы могут жить с вынутым сердцем. Но не с раздавленным.

– Да, в этом ты права, – согласилась Гадюка, – так попробуй – раздави сердце.

У Майи засосало под ложечкой от нехорошее предчувствия. Она сжала пальцами сердце – оно оказалось холодным и твердым как камень. Майя сжала сердце ладонями так сильно, что костяшки пальцев побелели от натуги.

Майя не сдалась, она быстро выудила из кармана черного платья мешок с разрыв травой (растением, способным разломать что угодно). Она вынула травинку и попыталась разрезать сердце – не вышло.

– Облом, – театрально сочувственно прокомментировала Гадюка, – его защищает сильная магия, которую разрыв-траве не взять… не расстраивайся, иди ко мне – обниму и пожалею.

Гадюка раскинула руки в стороны и Майя заметила, что плечо ядоязыкой обвивает спящая Шкурупея – змея о шести головах.

Левая рука Майи, которую в прошлый раз Шкурупея укусила пять раз, засаднила. Последний роковой укус Шкурупея не успела сделать – Майе удалось скинуть чудище и убежать.

– Знаешь, мы со Шкурупеей не любим бросать дело на пол пути – мы всегда добиваем тех, кто насолил нам.

Майя предприняла последнюю попытку, Она занесла руки над головой и шмякнула сердце Полуночника об мраморный пол. Раздался тупой удар – сердце пробило вмятину в белом мраморе, словно метеорит, но осталось целым.

– Да что с ним не так?!

– Его можно разбить только особым оружием, которого у тебя нет.

Тут Майя и вспомнила слова Ильи: «Достав сердце Полуночника, ты поймешь, что нужен ключ. Достанешь ключ, отправишься искать смазку… И так далее и так до бесконечности!»

Гадюка подошла к сердцу, подняла его и положила себе за пазуху.

– Галина, послушай, – разборки наших матерей – не наша проблема, пожалуйста…

Дверь скрипнула. Гадюка обернулась, а Майя с надеждой посмотрела дверной проём. Но это было не спасение – это был Полуночник. Он спокойно прошёлся поближе к ним и прислонился к стене, скрестив руки на груди – он был намерен наблюдать за происходящим с нескрываемым удовольствием.

Присутствие отца придало сил Гадюке, она ещё шире улыбнулась.

– Моя мать – стерва, я это знаю – Майя отступала к стене, – я её тоже не люблю и это у нас взаимно. Я для неё балласт, который она в лицо назвала «бесхребетной и бесталантливой». Но её отравляющая кулинария не имеет ко мне никакого отношения.

– Какая кулинария? – не поняла Гадюка.

– Элен Л’Калинова, она же Медея убивала всех своих врагов/мужей и соперников при помощи особого рецепта угольно-черных кексов и начинкой из обсидиановых магнолий.

Гадюка остановилась, прекратив наступать на майю. На лице её читалась растерянность.

– Это не были угольно-черные кексы… – пролепетала она.

Полуночник только хмыкнул.

– Стоп… – Гадюка обернулась, – Т… Ты знал?! Ты знал, что мама умерла не от кексов???

– Нет, не от кексов, – спокойно ответил Полуночник, – от моей настойки… из той же магнолии. Я сам как-то показал Элен обсидиановую магнолию, открыл ей чудесные свойства этого неизученного растения… И она начала их активно применять в наших общих целях.

Гадюку трясло от гнева.

– А теперь расправься наконец с девчонкой, – скучающе ответил Полуночник, через десять минут у моих студентов закончатся библиотечные часы, а тебя здесь не должны увидеть.

Гадюка смотрела на Майю, но в её взгляде больше не было той злобы.

– Нет, – она повернулась к отцу, сведя брови к переносице.

– Что ты сказала?!

– Нет. Знаешь, я всегда молчала и глотала обиды. Но сейчас скажу: ты никогда в меня не верил. Никогда. Я была лучшей. Лучшей среди всех твоих наёмников. Я начинала как обычный наёмник – ты в меня не верил. Я стала капо, главой отряда наёмников – ты продолжал считать меня не достоянной твоего одобрения. Я стала лучшей, я убила больше, чем любой наёмник за все годы существования ядоязыких, я стала твоим советником, твоей правой рукой, но ты продолжал считать меня «пустоголовой сойкой».

– Гадюка, убей девчонку! Повторяю последний раз.

– Нет.

Гадюка встала, заслонив спиной Майю.

– Меня ты убил морально. Её ты убьёшь только через мой труп.

– Заметь, – закатил глаза Полуночник, – не я это сказал. Морте мориатур атрокс – отдал он распоряжение спящей на плече у Гадюки Шкурупеи.

Гадюка успела скинуть с руки змею прежде, чем та проснулась. Шкурупея с противным шипением поднялась с пола. Шестиглавая змея, чьи головы вырастая из одного тела, стояли друг над другом словно фонари светофора. Шкурупея учуяв свой собственный яд в теле Майи, поползла в сторону своей жертвы, заканчивать начатое. Её хвост-трещотка раскачивался из стороны в сторону, а капюшоны голов раздувались.

Майя пискнула от страха, но Гадюка даже не шелохнулась.

– Беги – прошипела она.

Майя бросилась влево, а сама Гадюка кинулась вперёд, намереваясь схватить Шкурупею. Змеюка быстро среагировала, отскочив в сторону, Гадюка грохнулась на каменный пол, распластавшись на животе. Она попыталась встать и повторить манёвр, но Полуночник со всей силы наступил металлическим каблуком ей руку, дробя кости ладони. Ядоязыкая закричала со всей мочи.

Её крик эхом разнесся по коридору, долетая до ушей стражей Мрака. Охрана быстро среагировала на нарушителя и бросилась в зал Каминов.

Крик Гадюки заставил Майю остановиться – в этот момент её и достигла Шкурупея, обившись вокруг ноги девушки, она добралась до её левого предплечья и укусила по центру локтевого сгиба.

Майя охнула, осознав, что получила последний роковой шестой укус – после которого никто не выживал. Количество яда в её организме достигла смертельной отметки. Она опустилась на пол и затряслась легкой дрожью – её зазнобило.

В этот момент главарь Стражей Мрака ворвался в Зал Каминов. Он увидел Майю, Гадюку и Полуночника и недоуменно уставился на ректора, не понимая, что ему делать.