Василика крепко сжала кулаки:

– Чего тебе?

Илья отвёл глаза, чтобы не смотреть на неё.

– Прости меня…

– Я тебя плохо расслышала, – она вновь попыталась закрыть дверь, он не дал.

– Я был не прав. Можно войти? Нельзя же держать человека на пороге.

– Человека – нельзя. Но ты не имеешь права называться человеком. У тебя нет человечности.

– Я тоже рад тебя видеть.

Василика выслушала всё. Но ни один мускул ни дрогнул на её лице, когда она услышала про смерть Майи.

– Это чья-то злая шутка. Она… Она не могла… – он не мог выговорить фразу до конца.

– Умереть? – спросила бесстрастно Василика – Ты сам говорил: «Каждый день кто-нибудь да умирает».

– Обязательно сейчас издеваться надо мной?

– Ты же знаешь и сам, что для подземельцев мёртвые не такие уж и мёртвые. Отпусти её.

– Мы поссорились в нашу последнюю встречу я всегда её отталкивал… пытался избавиться… когда она хотела меня обнять.

– Объятия терпеть не могут те, кто был когда-то сильно ранен, людьми, чьи прикосновения были дороже воздуха. Ты совершил одну серьёзную ошибку, ни тогда, когда рассорился с ней, а тогда, когда позволил себе к ней привязаться. Все люди остаются в прошлом, каждый в эту жизнь приходит лишь на мгновение, на отведённый срок! Кто-то уходит предупреждая, а кто-то резко, мгновенно и навсегда!

– Ты бездушная.

– Я – честная. Все мы, как красивые ленты. В один момент мы сплетаемся с кем-то, и так же внезапно рвём связи. Но узелки-воспоминания навеки останутся с нами…

– Боли, коли, ломи, пытай… – начал Илья.

– Быстрее сердце заживай… – продолжила Василика, – и так далее…

Когда он ушёл, Василика достала из складок юбки письмо от Майи, адресованное Илье. Согнув пополам, она разорвала его на части и подойдя бросила в горящий камин. Листок, исписанный чернилами, скукожился от языков пламени. Василика осталась единственной, кто знал, что же на самом деле произошло в Каминном Зале Академии Теней.

– Прости меня, но так будет лучше для вас обоих – шепнула она пламени.

Последний щелчок

– Четыре, три, два – вёл обратный отсчет Мудрус.

– Я не могу – ныла Майя.

– Один…

Майя собралась с духом, выдохнула, закусила губу и закрыла глаза, из которых без перерыва текли слезы. Она резанула травинкой почти под самое плечо – всего один надрез. Один надрез – разрыв-травы мог разрубить камень.

От яда, разливающегося по телу и убивающего все изнутри Майя не чувствовала другой боли. Она не могла заставить себя открыть глаза, но чувствовала, что лежит в теплой липкой луже. Без левой руки она чувствовала себя как-то странно. Ей хотелось пошевелить пальцами, но она потеряла с ними связь – от этого еще больше хотелось плакать.

«Поздравляю, теперь считай, что кнопки «сдаться» у тебя больше нет… Долго будешь жмурится? – уточнил Мудрус».

Внезапно Майя почувствовала, что с обрубком левого плеча происходит что-то странное. Кто-то неосязаемый будто что-то вытягивает из него. Мягко и безболезненно. Девушка открыла мокрые от слез глаз и попыталась сфокусироваться, хотя из-за пелены слез это и было сложно.

Кровь течь перестала, а сам обрубок будто вырос на несколько сантиметров. Майя помотала головой, закрыла и открыла глаза – не веря в происходящее. Обрубок подрос еще на несколько сантиметров. У неё уже появился новый локоть, который она свободно могла сгибать и разгибать.

Майя опустила глаза на отрубленную руку, которая валялась на полу и глаза её полезли на лоб от удивления. Её отрубленная рука тоже росла. Из неё уже успело вырасти плечо и даже основание шеи. Майя попятилась и села.

Через пару минут её тело приняло свой первоначальный облик. Все пальцы сгибались, ладонь двигалась, кожа была гладкой, даже шрама не осталось. Отрубленная рука к тому времени вырастила себе туловище, даже ноги и голову. Майя охнула толи от страха, толи от удивления. Из руки росла вторая идентичная ей Майя, только изначально мёртвая, посиневшая и почерневшая, и пропитанная ядом Шкурупеи.

– Ого.

«Ого – это всё что ты можешь мне сказать? – фыркнул Мудрус.»

«С этим телом нужно что-то делать – размышляла Майя – как я это объясню, когда сюда явится кто-то…»

Майя взялась было за руку и попыталась оттащить почерневшее тело в сторону. На удивление оно оказалось тяжелым.

«Дурище. Неужели ты не видишь, какие возможности перед тобой теперь открыты? Ты легко сможешь исчезнуть из Академии – Полуночник считает тебя мёртвой, как и все остальные.»

«Но куда мне идти? Бабушки больше нету. И… Галина… Он убьёт её»

Мудрус не ответил.

«Мудрус!»

«Она приговорена к смертной казни. Но у тебя еще есть время её спасти»

«Где она?»

Мудрус молчал.

«Где она?»

«Там же, где когда-то хотели казнить тебя.»

«Но Огневика больше нет во внутреннем ядре. Я сама его отпустила.»

«Огневика то нет, Атланты тоже разлетелись по всей вселенной, охранять им больше некого. Но вот… фотоаппараты… Полуночник создал фотоаппараты, которые превращают подземельцев в предметы гардероба».

Майя почти покинула Зал Каминов, как опомнилась.

«А как же Илья?»

«Ты правда думаешь, что сильно ему нужна? – мягко поинтересовался Мудрус»

Майя поникла.

«Но он нужен мне»

«Это ненадолго. Как бы не было больно, ты должна его оставить. Ты забудешь о нём. Очень быстро. Любого можно забыть – это факт!»

«Это нечестно! Нечестно! – психовала Майя – Почему ты отнимаешь его у меня?»

«Пффф, потому что у тебя его и нет – спокойно ответил Мудрус»

«Это несправедливо»

«Это правильно, а справедливо и правильно редко совпадают.»

Майя не смогла ему возразить, неохотно понимая в глубине души, что это правда. Илья никогда ей не принадлежал, поэтому потерять она его и не могла.

«Но ведь были… моменты. Были эпизоды, которые нас сближали… когда я видела, что у него есть ко мне чувства»

«У вас не было чувств. Вас просто тянуло к жизни в холодных стенах Академии. Жизнь тянется к жизни.»

Мудрус вздохнул тяжело и горестно. И прошептал себе под нос так, чтобы Майя не слышала: – Вы еще встретитесь. Скорее, чем мне хотелось бы. Когда он повзрослеет, а ты поумнеешь.

Тайным ходом, Майя выбралась в город и направилась к Облачной Фабрике.