Все уставились на нее, даже пан Чах вновь приоткрыл один глаз.

– Со мной все в порядке. – Ее голос прозвучал ровно. – Но я спать пойду, завтра тяжелый день.

– Иди, – разрешил пан Седрик, одновременно жестом руки останавливая Тай, пытавшуюся что-то добавить. – Утро вечера мудренее. Да и голова посвежее.

Девушка кивнула и удалилась в шалаш.

– Она же не ела… – тихо произнесла Тай. – Надо подкрепиться, ведь завтра…

– Все равно не захочет, – так же тихо ответил тот. – Да и сон для нее сейчас намного важнее, чем самая лучшая еда в мире.

Эта ночь стала для Каве самой страшной в ее жизни. Сквозь ветки шалаша мелькали красноватые отблески догорающего костра. А в душе разгорался настоящий пожар.

То, чего она боялась больше всего на свете, свершилось: Алексей снова встречается с Кристой, и на этот раз рыжая ведьма наверняка постарается его не упустить… Кто знает, не посылали ли они золотую чашку для Каве вместе? Смеясь над ней, писали записку… Алексей обижен, наверняка очень обижен за то, что Каве ушла в Чародол. Да, она виновата, и все же он слишком быстро нашел утешение. И в чьих объятиях!

Не сдержавшись, Каве приглушенно всхлипнула. Рухнула последняя крепость, зачах последний красный уголек, до этого так надежно теплившийся в сердце и, как оказалось, согревавший ее все это время. Огонек зачах, и осталась зола, мигом разлетевшаяся сухими хлопьями в никуда, – исчезло то самое важное, что давало ей силы бороться и побеждать. Потеряв Алексея Вордака навсегда, Каве вдруг поняла, как же сильно ей будет его не хватать. Но она простится с ним прямо сейчас, отпустит навсегда, иначе сама не выживет.

Казалось, вокруг ее души бродили толпой черные, страшные призраки. В темных одеждах, сотканных из грусти и печали. Они пели в ее голове заунывными голосами, водили странные унылые хороводы, смеялись и плакали, размножая гулкое жуткое эхо, достигавшее самого дна ее разбитого вдребезги сердца.

Свернувшись калачиком, Каве мелко дрожала, будто от холода, и все думала о том, что это просто нужно пережить. Такое бывает в жизни с каждым, хотя бы раз. Предательство друга, угасшая любовь, оскорбление от самых близких… Обида и унижение, влекущие за собой страх, ярость, бешенство и – успокоение.

Это надо пережить. Потому что завтра все равно встанет солнце и начнется новый день.

Алексей Вордак очнулся в полной темноте. Рана ужасно ныла, отдаваясь тупой болью во всем теле, но парень чувствовал себя вполне сносно. В комнате было душно, пахло сухими травами и чем-то горьким, лечебным.

Когда глаза попривыкли, он разглядел очертания низкого потолка и проемы узких окон: снаружи царствовала глухая ночь.

Лешка приподнялся на локте, рука нащупала край матраса – набит соломой, жестковат, но удобный. Кто-то заботливо укрыл его ноги легким шерстяным одеялом.

Парень попытался принять сидячее положение: с трудом, но у него получилось.

Где же он находится? Последнее, что он мог припомнить, – это полет на белом орле. Раненый, почти потерявший сознание от боли и ужаса, он летел в когтях птицы, несущейся сквозь серые, грозовые тучи… Где же он сейчас? Кто спас его от ужасной смерти… Если бы орел не пришел Алексею на помощь, проклятый во всех легендах чупакабра, неизвестно из каких нор вытащенный Лютогором, высосал бы всю его кровь.

При воспоминании о чудище парня передернуло. Вот как предводитель диких решил разделаться с новым Карпатским Князем, сыном убитого им врага. Лютогор не только хотел забрать у него власть и титул, но и пожелал ему самой страшной смерти, какую только смог придумать такой извращенец, как он…

Раздался осторожный скрип, прорезался тонкий лучик света, резко и четко обозначивший дверь. В тот же миг над головой, пронзительно пища, пронеслась летучая мышь, и парень от неожиданности вновь плюхнулся на подушки. Даже от этого легкого потрясения снова накатила удушливая слабость – значительная потеря крови давала о себе знать.

Дверь закрылась и вновь отворилась, на этот раз шире. Вспыхнул огонек фонаря, освещая лицо вошедшего…

– Ты?!

– И я рад тебя видеть, мой дорогой князек.

По углам комнаты зажглись неяркие светильники. Сомнений быть не могло: навестить раненого пришел никто иной, как сам Чародольский Князь.

– Какого черта?!

– Держи эмоции под контролем, – прищуриваясь, насмешливо произнес Рик Стригой. – Иначе ты никогда не научишься управлять людьми. Наоборот, люди всегда будут управлять тобой.

– Вот только лекций мне не хватало! – тут же вспыхнул Вордак. – Да еще от тебя! Какого лешего ты меня выкрал?

Стригой осуждающе покачал головой:

– Не выкрал, а спас. Ты совершенно не умеешь вести себя, неблагодарный сукин сын.

Вордак судорожно вздохнул, подавляя ярость.

– Хорошо, почему ты меня спас? – как можно миролюбивее произнес он. – И что хочешь взамен?

Рик Стригой закатил глаза к потолку:

– Что хочешь, что хочешь… Как будто у тебя есть, что предложить. Скорее у меня есть то, за что ты душу продашь, если вдруг она мне понадобится.

Лицо парня помрачнело. Невольно он посмотрел на дверь, словно ожидая, что сейчас кто-то войдет.

Стригой наблюдал за ним с довольной ухмылкой на лице:

– Разговор о магической вещи, князек.

Не отводя ироничного взгляда, он щелкнул пальцами. Появился стул, и полудух сел на него, тут же вольготно закинув ногу на ногу.

Рик Стригой был одет в длинную черную мантию из странного материала. Казалось, будто по его фигуре, перетекая на пол, струится чернильная тьма. Подол его одеяния не скрывал остроносых сапог – кожаных, с едва различимым орнаментом по голенищу.

– У меня твой пояс силы.

Парень встрепенулся.

– Откуда?! – Он вновь приподнялся на локтях.

– Твоя подруга подарила, – белозубо улыбнулся Стригой. – В обмен на приглашение… Удивительная особа. Видишь ли, пожелала участвовать в Чаклуне, но чтоб вот без всяких – сразу попасть в финал. Ты наверняка наслышан об этом турнире… Обычно я строг и беспристрастен во всем, что касается турнирных правил, но сейчас такое нелегкое время… Да и все честно: по правилам, любой из финалистов может продать свое место, если сам того пожелает. Знал бы ты, сколько оказалось желающих… Даже как-то стыдно за чародольский народ. Впрочем, девушка столь нерядовых способностей сама прошла бы в финал. Да и как можно отказать такой великолепной красотке, не правда ли?

Глядя на его нахальную рожу, Вордак почти решился ударить по ней со всего размаху. Но, оценив свое состояние, сдался.

– Зачем этой гадине участвовать в твоем турнире? – вместо этого процедил он.

– Нельзя так отзываться о девушках, – благожелательно посоветовал полудух. Судя по всему, он пребывал в прекрасном настроении.