Впрочем, особого выбора у меня не было, поэтому, еще раз попробовав ощутить присутствие всех тех «людей», о которых рассказал Ольгерд, я в который раз позавидовала мощности развившегося у него «чувства», и, пристроившись за Машей, аккуратно наступила на первую ступеньку…

Несмотря на кажущуюся хлипкость, лестница не покачнулась даже под немаленьким весом брата, так что минуты через две мы неслись вниз, перескакивая через ступеньку. Правда, на всякий случай, пребывая в состоянии джуше. Маша зачем-то усиленно вертела головой, видимо, опасаясь попасться на глаза каким-нибудь праздным обывателям. Или, что вероятнее, пытаясь углядеть какие-нибудь камеры наружного наблюдения. Мне было все равно — этих самых «обывателей» мы с братом почувствовали бы издалека, а искать технические средства без аппаратуры скафандра казалось глупостью. Поэтому я не забивала себе голову всякой ерундой.

Просто двигалась вниз и мечтала о возвращении в Аниор. Правда, такой расслабон продолжался относительно недолго — последние пролеты лестницы оказались в гораздо худшем состоянии, чем наверху: чем ближе к «земле», тем чаще стали попадаться выломанные ступеньки, погнутые перила и отвратительного вида пятна, через которые я старалась перепрыгивать. Последних двух пролетов не оказалось вообще — с высоты метра в четыре пришлось прыгать. Предварительно повиснув на торчащем из-под последней ступени металлическом пруте…

— Насколько я понимаю, в случае необходимости я должна буду туда взлететь? — посмотрев на нависающую над головой лестницу, мрачно поинтересовалась Маша. — И как вы себе это представляете?

— Разбегаешься, машешь крыльями, и взлетаешь, ангелочек… — привычно поддела ее я и замолкла — развивать мысль дальше было неохота.

— Сегодня я в другой ипостаси… — огрызнулась Логинова, и, не дождавшись продолжения, удивленно посмотрела на меня: — Что, и про метлу не спросишь?

— Хвостик в прострации… — угрюмо буркнул Ольгерд. — Надо было оставить ее в лагере…

— Не надо ля-ля… Лучше объясни жене, как туда забраться… — лениво бросила я, и, вздохнув, двинулась в сторону ближайшего дома… …Вблизи здание вызвало у меня странные ассоциации — я словно на мгновение перенеслась в Аниор эпохи завоевания его Орденом Алого Топора: обугленные стены, хранящие следы пожара, чудовищные проломы в стенах, горы непонятного мусора и пыль, покрывающая все и вся. Казалось, что здание чудом выстояло в горниле войны, и сейчас доживает свои последние дни.

— Тут, говоришь, было двое? — поинтересовалась у Ольгерда Маша, заглядывая в ближайший к ней пролом. — И что они тут, интересно, делают?

— Судя по тому, что не двигаются — наверное, спят… — за него ответила я. — Этаже на четвертом-пятом…

— Ну, и чего мы ждем? Пошли уже… Не нравится мне тут…

— Идем… — брат двинулся в сторону ближайшего дверного проема, автоматически нащупывая ладонью рукоять закрепленного на бедре ножа. — Маша, ты замыкаешь…

Описать состояние лестницы я бы не взялась при всем своем желании — двигаться по тому месту, где когда-то были ступеньки, приходилось по колено в безумном нагромождении обломков стен, каком-то тряпье, омерзительно выглядящем и пахнущем мусоре и пластиковых контейнерах. Впрочем, судя по утоптанной тропке, жители верхних этажей пользовались тем же путем, что и мы: следы их ног и отходы жизнедеятельности встречались буквально на каждом шагу.

— Эх, был бы у меня противогаз… — шепотом пробормотала Маша, морща нос и глядя на двигающегося впереди меня мужа.

— Тишина! — жестом прервал ее словоизлияния Ольгерд, и на мгновение замер перед входом на четвертый этаж. Короткая последовательность жестов, и он исчез в коридоре. Логинова двинулась следом. Я, забежав на пятый этаж, свернула налево и, пройдя по коридору метров двадцать, замерла за дверью, за которой ощущалось присутствие еще одного аборигена. Атаковать приказа не было, поэтому я, «вполуха» прислушиваясь к происходящему за дверью, я пыталась сканировать происходящее ниже: брат, выждав две условленные минуты, двинулся на захват первого, выбранного им жертвой, андроида.

Судя по мертвой тишине в доме, особых проблем у него не возникло — уже через пару десятков секунд все три ощущаемых мною образа двинулись обратно к лестничной клетке, и я, решив, что контролировать моего «клиента» нет необходимости, двинулась обратно. Слетев на четвертый этаж, я с интересом посмотрела на спеленатое тело, взваленное на плечи Ольгерда, и ухмыльнулась: «язык», упакованный «скотчем», с металлической экранирующей сеткой на голове выглядел довольно смешно. А вот брат выглядел донельзя удивленным — то и дело косясь на болтающуюся на уровне своего живота лицо жертвы, он все ускорял и ускорял шаг, к первому этажу практически перейдя на бег.

— Что с ним не так? — еле дождавшись момента, когда мы доберемся до лестницы, по которой мы спустились на этот ярус, спросила я, и получила малопонятный ответ:

— Если он — андроид, то я — Измирское чудовище.

— Ну, пожалуй, чудовище ты похлеще Измирского, но каким боком это касается языка? — наступив на подставленные ладони брата, я взлетела вверх, зацепилась руками за пообтертый нашими же руками прут, и, подтянувшись, оказалась на площадке.

— В нем от силы килограмм сорок пять весу… И реакция, как у забора… Готов сожрать собственный ботинок, если в него имплантированы те же блоки, что и в гостях, посетивших Эоловское логово… — отправив вслед за мной и Машу, Ольгерд дождался, пока я спущу вниз веревку, обвязал ею своего языка и, с короткого разбега сделав пару шагов по стене, дотянулся руками до края площадки. — Хотя, может быть, он просто уже слишком стар, и имплантаты уже удалили?

— Ботинки есть не стоит… — возмутилась Маша. — Извини, но если ты полазаешь по этой грязи босиком, то я тебя к себе не подпущу… Даже если ты найдешь, где и чем помыться… И лечить тебя после такого блюда не собираюсь… Если ты еще не заметил, автомеды тут не пашут…

— Кстати, да… — задумчиво прислушавшись к своим ощущениям, буркнул Ольгерд. — Ладно, уговорила…

Втянув тело на площадку, брат снова закинул его себе на плечо, и, кивком отправив меня вперед, двинулся следом… …Жрать ботинок не было необходимости: как показала аппаратура Мымрика, абориген был самым обычным человеком. Разве что слегка мутировавшим под воздействием местного радиационного фона. Кстати, часть изменений можно было заметить даже невооруженным глазом — радужка глаза у него отливала легким оттенком синего, что здорово не понравилось моему супругу:

— Надо же, в их распоряжении была целая планета, а они приволокли какого-то старого педика… — буркнул Вовка, демонстративно морщась.

— А ты ждал местную путанку? — огрызнулась Маша. — Мы нашли одну, но она оказалась не в твоем вкусе — всего пятьдесят три килограмма при росте в метр шестьдесят пять…

— Так, не понял? А сколько должно было быть? — Щепкин почему-то задумчиво посмотрел на меня.

— При таком росте — как минимум килограммов за сто… — с совершенно серьезным выражением лица выдохнула Логинова. — Ты же сам говорил, что хорошего человека должно быть много! А твоя супруга, дескать, вобла сушеная…