От пережитого стресса, наверное, в голове копошились разные мысли. Уж не связано ли это с тем случаем у драконов, когда Арл меня целовал? А с тем, что я заморозила рану, остановив кровь? После таких предположений стало как-то неуютно.

Страхи требовали выхода. Срочно! Может Нира и не лучший советчик, но она хотя бы девушка, в отличие от Арла с Этом, и романов с представителями Дома не крутит, в отличие от Виды. Так что я, пока одевалась, рассказала огневичке все в общих чертах. Та долго молчала, задумчиво морщилась, но одно дельное замечание все же выдавила:

— Сила — не зараза, через поцелуи не передается. И через все остальное тоже, иначе я бы уже мэтриссой была.

От упоминания о Лурдене, пусть даже такого завуалированного, меня передернуло.

— Не было остального, — брякнула только потому, что хотелось срочно увести разговор в сторону. Вижу ведь, как ей больно вспоминать мерзавца, хотя Нира ни за что не признается в слабости.

Золотисто-карие глаза зажглись интересом.

— Точно?

— Да!

Щеки полыхнули смущением, и я тут же обругала неразумную себя. Я теперь кто? Льера, без нескольких дней северянка. Пора уже учиться держать лицо. А заодно и эмоции под контролем.

— А почему? — уж кто-кто, а огневичка смущаться не собиралась.

Я пожала плечами и поправила и без того идеально сидящую на плечах меховую накидку.

— Так получилось, — отвечала я все-таки честно, уж не знаю, почему. — Мне плохо стало, когда мы… целовались. Как будто внутри все заледенело. Больно…

До сих пор одно воспоминание о произошедшем (и не произошедшем тоже) заставляло болезненно ежиться. В сердце прочно засела игла сомнений, но хорошенько прислушаться к себе у меня пока не было времени. Или просто смелости не хватило?

— Арлит хороший, — и в этот раз прервали мои раздумья на заданную тему. В голосе Ниры угадывались хрипловатые нотки. — Не обижай его, ладно? И… прости меня за вчерашнее.

Не дожидаясь ответа, магиня крепко обняла меня за плечи. И я, конечно же, простила, потому что говорила она искренне. И тогда, и сейчас. Нагло, прямолинейно, иногда жестоко, но всегда искренне. Глаза ощутимо покалывало от подступивших слез. Я уткнулась лицом в плечо обнимающей меня девушки, почти не прикрытое маленькой кофточкой, и тихо вздохнула. На душе стало легче.

Еще бы с льерами разобраться, и гармонию можно будет назвать полной.

— Ну чего стоишь? — Нира выпустила меня из объятий и отвернулась к окну, так, чтобы я не могла видеть ее лицо. — Иди уже к пациенту. Как раз Виду сменишь, ее Эт на ночь к оборотню приставил.

И правда, что это я? Поспешно поправила накидку и растрепавшуюся косу, прихватила ларец с лекарствами и отправилась навещать спасенного.

Вошла в комнату и глазам не поверила. Пришлось бороться с желанием больно ущипнуть себя за что-нибудь, дабы разогнать наваждение. Оборотень, подложив под спину подушку, полусидел в кровати и развлекал молоденькую служанку шутками. Судя по раскрасневшимся щекам северянки, большая часть из них были не очень пристойными.

— Куда девалась Вида? — вопрос нужен был, чтобы меня заметили.

— Льера Ариадна! — девушку как ветром сдуло с края кровати. Она поспешно поклонилась и стала пятиться к двери. — Ее льер Хранитель позвал.

И правильно сделал, если женщина ему действительно дорога. Потому что некоторые умирающие тут такие улыбки расточают и мурчат всякое, в общем, я бы на месте Ривела тоже ревновала.

— Ты тоже можешь идти, — бросила холодно, после чего благополучно забыла о разочарованно вздыхающей девчонке.

Некоторое время мы с барсом заинтересованно присматривались друг к другу. Не знаю, что там думал кошак, но лично я изо всех сил направляла интерес от его внешности к состоянию. Вне всяких сомнений, за минувшую ночь оно значительно улучшилось. Спал жар, окончательно прекратилось кровотечение, и чья-то заботливая рука сменила повязку на чистую. Вид у оборотня все еще был бледный, зато на губах нарисовалась обаятельная улыбка. А нахальства и открытого соблазна в ней столько, что даже я к нему симпатией прониклась, хотя никогда не любила самоуверенных красавчиков, а нелюдей вообще опасалась.

— Значит, Ариадна, — прервал молчаливое изучение друг друга барс. — Занятно.

Чувство неловкости неприятно заворочалось внутри. Пришлось срочно напомнить себе, что я здесь на правах хозяйки, а он гость, к тому же, жизнью обязанный мне. Ох, что-то многовато таких развелось…

— Имя как имя, — пожала плечами и пододвинула себе стул, тем самым сразу очерчивая границы. — Можно просто Ада. А ты?…

— Элиан, — склонил взъерошенную голову мужчина. — Прости, там, в лесу, мне отчего-то показалось, что ты не из местных.

— Я с Юга, — открыла страшную тайну и с удовольствием наблюдала, как вытягивается точеное лицо.

Послышалось почти звериное фырканье, после чего гость встряхнулся и все же взял себя в руки.

— А имя наше. Почему так?

Интересно, все нелюди такие любопытные или это у него кошачье? Вроде бы, невинное замечание отозвалось глухим раздражением. Откуда я знаю?!

— Лучше расскажи, как тебя в чужие владения занесло.

Чтобы не сидеть истуканом, я водрузила рядом с Элианом ларец с лекарствами и осторожно размотала повязку. Рана теперь выглядела куда лучше. И почему я не удивляюсь? Края почти срослись, хотя при неосторожном касании и выступали редкие капельки крови, но опасаться за жизнь одного мурлыкающего субъекта причин больше не было. Пару дней — и останется всего лишь красноватый рубец. На память.

— Слышала про заварушку между воинами Князя и повстанцами? — уточнил Элиан и забавно сдул со лба пепельную челку.

Ох, бедные мои девушки, что-то мне им уже посочувствовать хочется. Стоит барсу встать, коридоры замка заполнятся звоном бьющихся сердец.

— Барсы участвовали? — хоть в том и не было особой необходимости, я снова проделала все манипуляции с раной, прежде чем наложить новую повязку. А поглощенный вялотекущим разговором кошак даже не фыркнул. — Там тебя приласкали?

Породистое лицо посетило недовольное выражение.

— Кто-то участвовал, я остался в стороне. За то и огреб.

— Справедливо хоть? — я мало что в таких делах понимала, потому решила прояснить этот момент, надеясь на честный ответ.

Элиан долго не говорил ничего, только морщил нос и тихонько порыкивал. Почти наяву представлялось, как дергаются усы серебристого хищника. Наконец бархатистый голос произнес:

— Кто знает? Будем считать, что да.

Развивать тему не хотелось. В конце концов, это его личное дело, не мне вмешиваться. С чувством полного морального удовлетворения (приятно все же знать, что сохранила чью-то жизнь) разгладила повязку, мельком касаясь бледной прохладной кожи. И с еще большим довольством отметила, что мое собственное сердце в безопасности. Во всяком случае, со стороны нового знакомого ему уж точно ничто не угрожает.