Я был счастлив узнать, что Женя в Лондоне и далеко от всего этого шума и грязи. Я оградил её, как мог, с пеной у рта доказывая, что она никого не видела и ничего не знает. Только меня в лицо. Пострадавшая сторона.

Лишь когда все вопросы по мне были закрыты, а Линской с сообщниками взяли под стражу, я обратился к генералу Горячеву с просьбой:

— Артём Петрович, я считаю, что наша служба из-за действий генерала Линского скомпрометировала себя в средствах массовой информации и выступила не лучшим образом.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил старший Горячев, несмотря на фамилию холодный и непробиваемый, как танк.

В своём кабинете в столичном управлении он смотрелся неотделимо и гармонично, словно другого руководителя тут и быть не могло. Крупный, крепкий, несмотря на возраст, литой, как дуб, с седыми усами и таким же ёжиком, он совсем не выглядел штабной крысой. Я слышал, что ему предлагают повышение за раскрытие большого дела, которое, кстати, не вышло за рамки службы. Новости об этом не гремели.

— По сговору и настоянию Линского, — начал я, — художественный руководитель ростовского театра Дорохов сообщил публично, что балерина его театра Евгения Берсенева сфабриковала историю о похищении. Имя честного и хорошего человека запятнано. Это необходимо исправить. Думаю, к нему должна быть применена уголовная ответственность за клевету.

Генерал откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня, прощупывая взглядом до самых почек. Пауза — любимый его инструмент, будто учился у Моэма. Наконец, он ответил:

— Исправим, Константин. Тем более, что у нас есть доказательства тому, что ты говоришь. Господин Дорохов также находится в разработке.

— Какие доказательства?! — опешил я.

— Есть запись разговора Берсеневой и Дорохова, в котором тот признается в распоряжении Линского.

— Откуда?!

— Сделал отец Евгении, нам прислали из петербургского отделения службы безопасности, ещё когда ты лежал в госпитале. Мы придержали эту информацию до ареста Линского.

— Вот как! Но почему вы ничего не предприняли?!

Генерал Горячев позволил себе улыбнуться:

— Я смотрю, темперамента у тебя не меньше, чем у той маленькой балерины. Она, кстати, угрожала Дорохову неким другом, который умеет убивать. Не слышал о таком?

Я с трудом скрыл улыбку и прикинулся чайником.

Моя девочка. Она запомнила, что надо делать с садистами! И ведь не солгала!

— Не знаю, о чём вы, товарищ генерал! — отчеканил я.

— А кто катал Дорохова в багажнике и образ подпортил, тоже не знаешь? — усмехнулся генерал Горячев.

— Помилуйте, что у меня может быть общего с бывшим танцовщиком? — невинность в моих глазах, надеюсь, плескалась искренне.

— Вот и я подумал, что… Может, полонез Огинского? — глумился генерал.

— Увы, — пожал я плечами, — у меня нет музыкального образования.

— Ну да, из музыкальной школы ты вылетел так же, как и из Щепкинского училища, шутник. — Генерал Горячев принял строгий вид. — Но чтоб у меня больше таких шуточек не было. Тоже вылетишь! Но уже со статьёй!

— Есть, товарищ, генерал! Я сама серьёзность! — вытянулся в струнку я и всё-таки добавил: — Но о Берсеневой. Признаюсь, я чувствую себя виноватым в том, что случилось с ней и в том, как всё завертелось. Это ведь была моя идея — обратиться к блогеру и подтолкнуть его к обращению в СМИ с фотографиями и видео. Мне нужно было, чтобы Зубр сделал ошибку, засуетился, чтобы из тихого дела всё прогремело, перестало быть томным… Если вы считаете, что я должен понести наказание и мои действия были ошибочными, готов отвечать. Но не нельзя девушке губить карьеру. Для России балет — это такая же ценность, как природные богатства! Это народное достояние! Её взял приглашённой солисткой Королевский театр Великобритании, они признали её талант. Неужели мы будем разбрасываться такими кадрами из-за ублюдков?! Я считаю, это будет большой ошибкой, в том числе и для имиджа страны за рубежом. Просто чудо, что на Западе не орут по её поводу про гонения талантов, как они любят делать!

— Ну, насчёт достояния мы ещё посмотрим. Ты не перегибай. Но ты был прав, Константин: Зубр сделал ошибку и не одну. И давай будем честными, — пристально смотрел на меня генерал Горячев. — По сути дела, именно ты раскрутил всё дело. Можно сказать, что устранив гада в наших рядах, из-за предательства которого погибли наши парни в Сирии и не только, ты предотвратил много других смертей и неприятностей. — Генерал встал и грузно прошёл к шкафу с вымпелами, грамотами и папками, затем приблизился ко мне и взглянул в глаза: — Поэтому глупо говорить о наказаниях. Я представил тебя к награде. Готовься перешивать звёздочки на погонах.

— Служу Отечеству! — выпрямился я.

— Благодарю за службу! Не рад?

— Буду рад, если удастся обелить имя Берсеневой, — упрямо ответил я.

— Ясно. Настойчивый и упрямый. Кстати, Константин, как ты видишь своё будущее в управлении? Есть пожелания?

— Товарищ генерал, Артём Петрович, — сказал я, стараясь не выдать ничем волнение. — Я бы не хотел в ближайшее время снова уходить под «глубокое прикрытие». На самом деле, я собирался просить вашей помощи при переводе в службу внешней разведки.

— Интересует Лондон? — усмехнулся генерал Горячев по-доброму.

— Да, — кивнул я максимально сдержанно.

— Ну зачем же переводиться в таком случае? Что за мода пошла? Пётр рвётся из штаба, ты из страны!

Я не ответил, стоял и ждал, как солдат, решения командования или приговора, а сердце заходилось. Без разрешения мне не выехать за пределы страны. Уж точно в Великобританию! Даже если уволюсь, пять лет, как минимум. А я три месяца её не видел! Если Ютуба не считать. Возможно, она не помнит обо мне, и вся эта история для неё прошла, как страшный сон. Возможно, наш поцелуй для неё не значил ничего или столько, сколько для меня! Возможно, она лишь благодарна за спасение жизни, как говорила, и ограничится посвящённым мне танцем! Но я должен увидеть её!

Сердце сжималось всё сильнее.

Да, я не звонил Жене. После слов Зубра и того, что Дрон первым делом пошёл искать её, я решил, что не имею морального права коснуться её судьбы, пока не буду уверен, что не наврежу.

Генерал Горячев смотрел на меня испытующе и иронично и, наконец, сказал твёрдо:

— Такого сотрудника, как ты, я никуда не отпущу и не надейся. Самому нужен. Но в командировку по участию в совместном проекте обмена опыта по обеспечению безопасности наших дипломатов могу тебя отправить.

У меня даже дыхание спёрло: неужели получилось?! Я кашлянул.

— Рёбра не болят? — спросил генерал.

— Никак нет! Заросли.

— Ну и хорошо. Поезжай, забери свою балерину.

— Но она не может не танцевать! — проговорил пылко я. — А здесь, в России можно сказать, что я и Дорохов испортили ей карьеру… Она не вернётся! К тому же Королевский театр Великобритании…