не появилась и за полчаса до начала. Встревоженный Даниэле помчался по коридору к соседям в «Джунгли». Ни Пчелы, ни Синей Птицы Счастья на месте тоже не было. Там у стейдж-менеджера Дженнифер, ответственной за цирковое шоу, в свою очередь, на душе скреблись отнюдь не дрессированные кошки. Она уже вовсю давала распоряжения, как отработать, если русских артистов не будет. А то, что их не будет, сомнений уже не оставалось.

Даниэле своим нежным сердцем понял – беда! Что-то случилось! Он тут же набрал своего приятеля помощника капитана и, поскуливая, обрисовал обстановку.

Новость мгновенно облетела все ответственные службы лайнера. Послали людей в каюты. Открыли – пусто. Вскрыли сейфы – документы, кредитки, драгоценные украшения у Валентины на месте. В сейфах Пашки с Витькой тоже ничего не тронуто. Значит, просто опоздали – подобное не редкость. Правила жесткие, общие для всех – опоздавшие остаются на берегу. Всё, круиз для них закончился, контракт тоже. Уволены!..

Тут же каюты опечатали до прибытия в Нью-Йорк. Там вещи опоздавших передадут в камеры хранения морского круизного терминала. А сейчас паспорта опоздавших отданы на берег портовому агенту. Карточки, на которых у опоздавших лежит некоторая сумма, чтобы далее распоряжаться своими судьбами, должны быть в наличии. На этом всё! Точка. Компания больше не несет никакой ответственности. С этой минуты артисты автоматически уволены. Приговор окончательный и крайне редкий случай, когда обжалованию подлежит…

Местный портовый агент принес документы в свои службы. Там отдали приказ и тут же пустили по следу двух своих разомлевших от жары сотрудников. Те, смахивая пот, неторопливым шагом прошлись по местам экскурсий, посидели в прохладе ресторанов и кафе, лениво поспрашивали. В свою очередь, послали босоногих гонцов по пляжам с описанием пропавших. Жизнь на Бермудах не проснулась, не открыла глаза, не помчалась в поисках. Она ждала, как ждут многие в своей жизни – само придет…

Само не приходило сутки, двое… Стало понятно – что-то не так…

Многие ошибочно полагают, что на Бермудах нет преступности. На самом деле она есть. Тут бывают не только кражи, но даже убийства с применением огнестрельного оружия. Редко, но тем не менее. Совсем недалеко от центра Гамильтона есть улица, где убийства случаются наиболее часто. Чернокожие банды Бермудов наведываются и на пляжи, что представляет наибольшую опасность, когда на пляжах мало народа. Обычно они сидят в кустарниках или прогуливаются вдоль берега, выжидая, когда тот или иной турист оставит свои вещи без присмотра.

Не являются исключением наркоторговля и преступления, связанные с этой сферой. Довольно часто местные новостные сайты пестрят заголовками о том, как был пойман тот или иной наркокурьер.

Прогуливаясь по улицам, мимо домов, можно отчетливо уловить запах марихуаны, которую курят местные жители, хотя это нелегально. По всей видимости, ее завозят с Ямайки.

Бесследная пропажа, как в Бермудском треугольнике, трех иностранных граждан потихоньку вывела из спячки острова. Об этом только и было разговоров. Событие не рядовое…

Местные бандиты, потомки африканцев, на допросах бледнели, клялись в невиновности.

Служба спасения долго раскачивалась. Вертолет с горючим – только на самый пожарный случай. А где горит? Кто видит? Кто платить будет? Но ситуация начинала выглядеть криминальной. Только на третий день закрутились лопасти винтокрылой машины вместе с колесом круизной истории…

Облететь предстояло порядка ста тридцати незаселенных островов и рифов из почти ста пятидесяти. Вроде всё рядом, друг за другом – острова, островки, островочки, островульки. Всё как на ладони. Но много скалистых холмов, покрытых зеленью. Никто на солнцепеке сидеть не будет. Под каждый куст с вертолета не заглянешь. А если там трупы – тьфу, тьфу, тьфу! Пойди разгляди. Глаза сломаешь! Надо увидеть. А главное, найти!..

Служба есть служба. Поиски с воздуха начались. По заселенным островам веером разошлись волонтеры. Обнаружившему пропавших пообещали несколько сот долларов.

Глава пятьдесят пятая

Витька на грани потери сознания от солнечного жара и обезвоживания едва передвигал ногами, но упорно продолжал искать и таскать темно-серые ноздреватые камни, выкладывая на песке слово, которое могли заметить с неба и спасти их. Пашка в тени пальм, как мог, поддерживал жизнь Валентине. Он смачивал ей лицо и грудь морской водой из пластиковой бутылки. Девушка с трудом дышала, посвистывая легкими. Сухим распухшим языком она проводила по таким же наждачным губам и едва слышно просила: «воды-ы…» Они не пили уже третий день. Опреснитель, который Пашка с Витькой соорудили из двух бутылок и целлофанового пакета, найденных на берегу, за все это время дал не более ста граммов воды, которую они влили в полуоткрытые губы Валентины. Она то и дело впадала в затяжное забытье. Пашка и сам был на последнем издыхании. Его губы потрескались, глаза почти ослепли от яростного солнца и белизны песка. Грязно-серые вулканические валуны острова притягивали палящие лучи, нагревались, как камни в сауне. Над ними джиннами курился раскаленный воздух. Маленький оазис из пальм и пыльных кустарников давал тень, но почти не приносил прохлады из-за отсутствия ветра.

Витька, пока были силы, сначала выкладывал на песке самые сложные буквы, где было много линий. На финал оставил букву, которая состояла всего из двух – длинной и короткой. Длинную он успел выложить, еще оставаясь в угасающем сознании. Короткую выкладывал в мутном тошнотном тумане, уже не понимая, что делает. Сознания не было. Двигалось тело. Воля. Он так и упал с камнем в руке. Пашка едва смог перетащить Роджера с солнцепека в тень. Эти двадцать метров, упираясь ногами в невесомую пудру мелкого песка, Пашка тащил своего друга, казалось, полжизни. Остатки морской воды из бутылки он вылил Витьке на лицо. Веки дернулись. «Жив…»

Обидно было умереть в двух шагах от людей. Но до них ни докричаться, ни подать сигнал. В каких-то двух километрах от них плавали белые треугольники парусников, виднелся соседний остров, откуда дважды взлетали воздушные лайнеры. Плыть туда не было сил. Течение или утаскивало в открытое море, где верная смерть, или кругами выталкивало на берег. Накатывающиеся волны сбивали с ног. Истерзанную плоть резали в кровь острые, как бритва, окаменевшие кораллы.

Мир продолжал жить, даже не замечая угасания какой-то его части. Совсем рядом. Под боком…

…Едва живые Пашка, Валентина и Витька Рогожин сидели на песке и жадно пили воду в тени вертолета. К ним подошел разозленный чем-то представитель службы спасения с зеленым чемоданом, на котором красовался ярко-красный крест в белом круге.

– Какая русская сволочь написала здесь слово «НЕГР»?

– Почему сразу сволочь? И где ты