Маккиннон вскинул голову:

– Вы еще не привозили сюда никого, кто так сильно хотел бы пройти через Врата?

– Ммм… возможно. Хотя все так говорят. Никто не проходит через Врата против собственной воли.

– Что касается меня, то я действительно так считаю!

– Все так считают. Только почему-то большинство скоро возвращается назад.

– Слушай, а может, ты мне расскажешь, как там у них за стеной?

– Извини, – охранник покачал головой, – Соединенных Штатов их дела не касаются. И тех, кого они нанимают на работу, – тоже. Подожди немного, скоро сам все узнаешь.

Маккиннон слегка нахмурился:

– Странно все это… Я пытался узнать, но не нашел никого, кто признался бы, что знает, каково там – внутри… Значит, говоришь, кое-кто уходит отсюда обратно?.. Тогда тем более кто-то должен обязательно проболтаться.

– Ну, с этим просто, – улыбнулся охранник. – При переориентации вводится подсознательный запрет обсуждать то, что с ними происходило там.

– Довольно подлый трюк. А по какому, собственно, праву правительство умышленно утаивает от меня и таких, как я, информацию, на что мы идем?

– Слушай, друг, – охранник, похоже, начал терять терпение, – ты ведь сам послал всех нас к чертовой матери. Ты заявил, что прекрасно обойдешься без нас. Тебе дают территорию, чтобы жить, – между прочим, чуть ли не самую лучшую землю на всем континенте; тебе разрешают взять с собой все твое имущество или все, что ты сможешь купить сам на свои деньги. Так какого дьявола тебе еще нужно?

Лицо Маккиннона вытянулось от удивления.

– А где гарантия, что для меня там найдется свободная земля?

– Это твои проблемы. Правительство следит только за тем, чтобы количество земли соответствовало численности населения. А кто ее как поделит, так с этим уж вы, эгоисты паршивые, сами между собой разбирайтесь. Вам не нравится, как мы живем, и вы же еще хотите, чтобы наша организация гарантировала ваши интересы? – Стражник вернулся к своему чтиву и больше на Маккиннона внимания не обращал.

Они сели на крохотном аэродроме, расположенном возле черной сплошной стены. Врат отсюда не было видно, но на самом краю летного поля одиноко стоял домик охраны. Маккиннон был единственным пассажиром. Конвоир отправился в караулку, а Маккиннон спустился по трапу из пассажирского салона и подошел к грузовому люку. Двое летчиков как раз выдвигали оттуда трап. Когда Маккиннон приблизился, один из летчиков посмотрел на него и сказал:

– Пожалуйста, ваши вещи. Можете забирать.

Маккиннон прикинул на глаз объем своего багажа.

– Их целая куча. – Он повернулся к летчику. – Послушайте, мне одному не справиться. Не поможете выгрузить?

Летчик не спеша закурил и только потом ответил:

– Это ваши вещи. Если нужны – выгружайте. А мы вылетаем через десять минут.

Пилоты обогнули Маккиннона и полезли в машину.

– Ах, вы… – Маккиннон заставил себя проглотить окончание фразы и подавил гнев. Какое хамство! У него исчезла последняя тень сожаления от расставания с цивилизацией. Он им еще покажет! Уж без них-то он как-нибудь обойдется.

Однако прошло минут двадцать, не меньше, прежде чем он, стоя возле горы своего багажа, проводил взглядом поднявшуюся в воздух машину. К счастью, шкипер оказался более сговорчивым в отношении времени вылета. Маккиннон стал грузить багаж в свою стальную «черепашку». В романтическом порыве, навеянном классической литературой прежних дней, он пытался организовать караван осликов, но не сумел найти зоопарка, который ссудил бы ему животных. Впрочем, это было и к лучшему: он был совершенно не в курсе о пределах возможностей, слабостях, привычках, пороках, болезнях и особенностях ухода за этими полезными созданиями – и не подозревал о своем невежестве. Если бы его желание исполнилось, то наверняка стоило хозяину и скотине сойтись вместе, они бы устроили друг другу сладкую жизнь.

«Черепашка», которую он приобрел, оказалась неплохой заменой ослам. Она была чрезвычайно прочна, проста в управлении и имела почти стопроцентную защиту от дурака. Энергию она получала от шести квадратных ярдов солнечных панелей, смонтированных на низкой покатой крыше. Батареи питали двигатель постоянной мощности, а когда тот выключался, они заряжали аккумулятор – на случай пасмурной погоды или ночных поездок. Подшипники были «вечными», а все движущиеся части, кроме траков и органов управления, были опечатаны и защищены от некомпетентного вмешательства.

На хорошей ровной дороге она могла развивать скорость до шести миль. Если же на пути встречались холмы или пересеченная местность, «черепашка» не останавливалась, а просто сбавляла ход до тех пор, пока требуемая нагрузка не становилась равна постоянной мощности ее двигателя.

Стальная «черепашка» подарила Маккиннону ощущение независимости; должно быть, нечто подобное испытывал когда-то Робинзон Крузо. Ему и в голову не могло прийти, что «черепашка» – продукт совместных усилий и осознанного сотрудничества сотен тысяч людей – живых и давно умерших. За годы своей безмятежной жизни он привык пользоваться услугами куда более сложной техники и поэтому, естественно, рассматривал это устройство как нечто весьма примитивное – вроде топора дровосека или охотничьего ножа. Хотя в прошлом талант Маккиннона был отдан литературной критике, а вовсе не изобретательству машин, он тем не менее считал, что с помощью собственного интеллекта и двух-трех справочников легко сумеет соорудить подобную «черепашку», когда это потребуется.

Он знал, что для ее постройки необходима железная руда, но особой проблемы в этом не видел – ведь его познания в области рудной разведки, добычи руды и выплавки металла были столь же отрывочными, как и его знания о вьючных осликах.

Своим багажом Маккиннон забил буквально каждый кубический дюйм сравнительно небольшого объема грузового отсека. Он сверил каждую вещь со списком и еще раз с удовольствием пробежал по нему глазами с начала и до конца. Любой искатель приключений или исследователь прошлых веков был бы счастлив, имей он такое снаряжение, как у него. Маккиннон представил себе Джека Лондона, которому он показывает хотя бы эту вот замечательную палатку. «Смотри, Джек, – сказал бы он, – любая непогода ей не страшна: совершенно непромокаемые стенки и пол, ни одна деталь не ржавеет. А попробуй, какая она легкая – один человек поставит ее за пять минут, про прочность я уже не говорю – ты можешь спокойно дрыхнуть, пока самый большой в мире гризли пускает слюни под твоей дверью». Джек Лондон почесал бы голову и сказал: «Да, Дейв, ты молоток! Мне бы такую на Юконе, я б и забот не знал!»

Маккиннон снова пробежал список. Концентратов, обезвоженных продуктов и витаминов ему хватит месяцев на шесть. За это время он построит парники для гидропоники, и семена дадут всходы. Запасы лекарств… хоть он и надеялся, что болеть не будет, – но лучше предусмотреть все. Не забыл он и самые разнообразные справочники и руководства. А легкая спортивная винтовка! Раритет! Прошлый век! Тут лицо его омрачилось: Военное министерство[23] отказалось продать ему портативный бластер. Когда Маккиннон заявил, что бластер – часть всеобщего социального наследия, ему неохотно выдали чертежи и расчеты, сказав, чтобы он собирал бластер сам. Ладно, он еще изготовит себе эту штуку, как только выдастся свободный часок.