Подчеркивает Траян и еще два условия. Христиан не надо выискивать. Никакой «охоты на ведьм», никакого выслеживания преступников. И во-вторых, подчеркивает Траян, не следует принимать анонимные доносы. Если кто-то хочет кого-то обвинить, пусть явится и сделает это лично: «Безымянный донос о любом преступлении не должно приобщать во внимание. Это было бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени». На этом кончается ответ Траяна.

Из всего этого очевидно, что в начале II века никаких установленных правил и процедур по розыску христиан и производству суда над ними попросту не существовало. Плиний подошел к делу разумно и вполне эффективно, однако ему пришлось импровизировать. Он не следовал известным прецедентам, ибо никаких прецедентов не знал. Некоторые ученые, впрочем, полагают, что метод Плиния и стал своего рода прецедентом: позднейшие чиновники, сталкиваясь с христианами, действовали в том же русле. Христиан принуждали отречься от своей веры и поклониться традиционным богам. Всякий, кто отказывался, считался виновным в преступлении – преступлении, против которого не существовало закона, что для нынешнего правового сознания кажется диким, – и подвергался соответствующему наказанию, вплоть до пыток и казни. Такое случалось нечасто, но иногда случалось. Происходило это потому, что люди понимали, что означает быть христианином, – и даже более, быть может, поскольку подозревали христиан в том, чего они в действительности не делали.

То, что Плиний в своем понимании христианства был не одинок, ясно показывают писания христианских интеллектуалов II–III веков, порой касавшихся того, как обращаются с ними римские власти. Среди прочего, из их текстов видно, что христиан считали безбожниками и подозревали в совершении самых ужасных и аморальных ритуалов.

Современному человеку поразительно слышать, что в римском мире на судах христиан осуждали и наказывали как «безбожников». Христиане-атеисты? Что это? Как такое возможно? Христианин и безбожник – разве это не прямо противоположные вещи?

Быть может, так и есть – в нынешнем мире, где христиане верят, что Бог есть, а атеисты верят, что Бога нет. Но в античности все было по-другому. Практически никто и никогда не задавал вопрос: «Веришь ли ты в Бога?» Сам такой вопрос заключает в себе, в простейшей форме, богословскую позицию, которую в античности почти никто не разделял: что во вселенной существует (или может существовать) лишь одно божественное существо и что можно признавать или не признавать его существование. В Древнем мире подобные взгляды звучали бы по меньшей мере причудливо.

Однако сам термин «атеист», или «безбожник», существовал. Но крайне редко применялся к тем, кто вообще отрицал существование каких-либо божественных существ. Как правило, этим словом обозначали либо тех, кто считал, что боги никак не связаны с миром людей и не интересуются человеческими делами (таков был взгляд философов-эпикурейцев), либо тех, кто не верил, что традиционные боги – воистину боги. Люди, участвовавшие в традиционной религиозной жизни империи, в эту категорию не попадали. Отчасти исключением были иудеи; однако даже иудеи по большей части признавали за язычниками право поклоняться своим языческим богам так, как они считают нужным. Обвинение в атеизме применялось, после эпикурейцев, только к христианам. Ведь они настаивали не только на том, что их бог – единственный, но и на том, что поклоняться следует ему и лишь ему одному. Прочие боги – не боги вовсе. Хуже того, христиане не участвовали в общепринятых и повсеместно распространенных культовых действиях, прежде всего – в жертвоприношениях. Уникальные взгляды и религиозные практики христиан воспринимались окружающими как отвержение богов. Поэтому их называли безбожниками.

То, что это было не просто ругательство, а формальное юридическое обвинение, становится ясно из писаний «апологетов», интеллектуалов-защитников веры, в том числе остроумного, но замысловато пишущего Афинагора Афинского, который называет «атеизм» первым из обвинений, обыкновенно предъявляемых христианам («Прошение о христианах», 3). Иустин, автор II века, впоследствии сам замученный за веру, также ясно утверждает: «Это единственное обвинение, которое вы выдвигаете против нас: что мы не поклоняемся тем же богам, что и вы» («Первая апология», 24). Мы уже объясняли, почему религия в те времена была не только «личным делом», и подобное обвинение требовало наказания. Религия в античном мире не воспринималась как нечто отдельное от общественной и политической жизни в целом. Кто не почитал богов города или государства – тот, значит, был этому городу или государству неверен. Можно сказать, что отказ поклоняться традиционным богам воспринимался так же, как в наше время отказ приносить присягу. Однако аналогия неполна: не почитать богов было куда опаснее, ведь за непочтение к себе боги могли наказать всю общину! Припомним страшные слова Тертуллиана о том, почему язычники боялись и ненавидели христиан:

Приблизительно полвека спустя, в середине III века Киприан, епископ Карфагенский, также отмечал, что в войнах, эпидемиях, голоде и засухе принято винить христиан: «Ты говоришь, что все это вызвано нами, что мы – причина бедствий, поражающих и сотрясающих мир, ибо мы не поклоняемся вашим богам» («Послание к Деметрию», З)[185].

Киприан со временем также стал мучеником за веру. Стоит отметить, что в этом случае до нас дошел протокол суда над ним, – совсем не «литературный» и на вид достаточно точный. Он дает нам более полное представление о том, как проходили суды над христианами.

Киприан, богатый и высокообразованный аристократ, был профессиональным ритором. В христианство он обратился взрослым, около 245 г. н. э., а два года спустя был поставлен в епископы крупнейшей из церквей Северной Африки. Человек он был видный, поэтому во время гонений 250-х годов (о которых мы расскажем далее) сразу попал в поле зрения властей. В конце концов 1 сентября 258 года он был арестован, а два дня спустя состоялся суд. Обвинение, предъявленное Киприану, стоит того, чтобы привести его полностью: