— А может, — протянула Соня, неотрывно глядя в костёр, — может это кто-то другой? Ну, чужой? Подкрался, пока мы пили. Бутылку бросил в костер и... Вокруг же не видно ничего, — и она беспомощно оглянулась, сжалась еще сильнее и слабо заскулила. Вася неловко присел рядом с ней на корточки, пробормотал что-то успокаивающее, но Соня оттолкнула его и взвизгнула:

— И не надо меня успокаивать!

Стас обдумывал версию с убийцей-чужаком. Да, это звучало убедительно, но кому могло понадобиться...

Вася продолжил собирать головешки и заново разводить костёр. Пару раз наступил в кровь, и Стас сказал:

— Не топчитесь здесь. Давайте вообще костёр в другом месте разведём, не рядом с телом. Не уничтожайте возможные улики.

Вася уставился на него, потом на Родиона, и грузно пошагал ближе к палаткам, начал обустраивать костровище там. Люба с Толиком взялись тащить бревна, Кристина им помогала. Соня продолжала сидеть неподалеку от тела, неотрывно глядя на залитую кровью маммутовскую куртку.

— И брёвна оставьте, где лежали! — приказал Стас.

Ребята хмуро уставились на него, не понимая.

— Это место преступления. Тут всё должно оставаться на своих местах, это важно, — произнося это, он внимательно следил за реакцией. Хотя в почти полной темноте трудно было различить выражения лиц. Толик тут же потащил свой край бревна обратно, Соня встала и как сомнамбула пошла к Васе. Там, на небольшом пятачке, уже весело плясало пламя.

— Палатки можно переставить.

Подумав, Стас бросил в костер рядом с телом пару поленьев. Нужен был свет, чтобы осмотреть всё внимательно.

Вика подошла к нему, посмотрела на аккуратную повязку, что соорудила Кристина и тихо спросила:

— Ты правда думаешь, его убили?

— Да.

— Дурак, — сказала она и пошла к машине.

— Знаете что, — громко сказал Толик, — давайте вызовем полицию, и пусть они сами разбираются. Мы гражданские лица вообще-то.

— Надо подняться наверх, — сказала Люба, — тут телефоны не ловят, забыли?

Вася тут же достал свой мобильник и потопал к зарослям ивы, где шла дорога наверх.

— А вдруг... он всё еще там? — прошептала Соня в его спину. — Не ходи!

Вася остановился на границе тьмы, потоптался в неуверенности.

— Давайте все вместе пойдём. — предложила Кристина. — Только погодите, я где-то телефон обронила, найду.

И она принялась шарить в песке, приговаривая: «Да где ж ты, да что ж ты будешь делать».

— Давай посвечу, — Толик пошел к ней, включив мобильник, но Кристина уже поднялась и сказала: «А вот он, нашла».

Все разом засуетились и шумной ватагой отправились наверх.

Стас остался у костра.

Некоторое время он бездумно пялился в огонь. Тяжелый запах крови накрыл поляну, и Стаса начало немного мутить. Он встал, подхватил аптечку и направился к машине.

Вика сидела, съежившись на сиденьи, обхватив колени руками. Кровь она стёрла несколькими влажными салфетками, и теперь они неопрятной бурой кучкой валялись на панели под лобовым стеклом. Стас сел в машину, хмуро убрал салфетки.

— Ты порезалась? У тебя кровь на руках.

— Да, когда упала. Там стекло было в песке, — голос ее дрожал, она потянула носом.

— Надо промыть рану.

Пока он промывал порез, Вика смотрела в его лицо, не отрываясь, и наконец глухо прошептала:

— Мы с ним были любовниками.

Стас промолчал, и она продолжила.

— С первого курса мы были вместе, понимаешь? Неразлучная пара. Родька и я. Он был такой... рядом с ним я чувствовала себя значимой.

Стас не выпускал её рук. Достал пластырь, заклеил ранку, похожую на порез от ножа.

— Потом на втором курсе появилась она, Кристина. Перевелась с управления персоналом, — девушка закусила губу, и её открытое ясное лицо исказилось злобой, — ну и всё. Он её как увидел, голову потерял. Я хотела бросить учёбу, месяц вообще в институт не ходила. Потом... отпустило немного, сессию кое-как сдала.

Она покусала губы, мельком глянула на Стаса, потянула носом, стараясь не расплакаться снова.

Стас смотрел в искаженное лицо. Веселушка Вика, страстная девчонка, что первой лезет целоваться. А под этим вот такое, незабытая обида.

— И вы до сих пор все вместе общаетесь? Почему?

Вика отвернулась. Стас смотрел, как легонько подрагивает каштановый локон над аккуратным ушком. Что-то тут было ещё, не могла она двадцать лет страдать из-за предательства.

— Мы с Любкой сдружились на втором курсе. Как раз она меня вытаскивала тогда из дома, в институт можно сказать вернула.

— Ну понятно-о, — протянул Стас, вспомнив, как рука Родиона скользит по Викиной спине вниз.

Он выпустил ладонь, убрал аптечку на заднее сиденье и пожалел, что бросил курить. Сейчас сигарета была б не лишней. Вика молчала. Он думал, что ей сказать. После падения, когда он толкнул её назад, за бревно, долго, очень долго он не видел никого, времени вполне бы хватило ей встать и зарезать сидевшего рядом. Судя по тому, как она рассказывала о Родионе, нифига не выветрились старые дрожжи. И этот чертов порез на ладони...