Я в ужасе уставилась на Брана, но тот мотнул головой.

— Ведьма моя, — сказал он.

Глава 3. Проду!

Весь день я провела, трясясь в телеге по степи и жалея, что я все же не ведьма. Потому что иначе Бран вместе со своим корешем Агдагашем уже свалились бы в муках от жесточайшего поноса. Они должны были облысеть, покрыться бородавками и растерять собственные зубы. Превратиться в жаб и издохнуть от сухости и жары или под копытами коней. Однако Бран сделал круг, объезжая свой табор, задержался возле меня, и я с сожалением поняла, что его мои проклятия не берут.

— Как твои зубы, Настя, не болят? — спросил Бран.

Я ответила ему тарабарщиной на кочевницком, причем некоторые идиомы я даже не могла перевести, лишь интуитивно догадываясь об их значении.

Бран выразительно закатил глаза и ускакал вперед, обдав меня пылью.

— Баран, — в сердцах закончила я.

Баран, к слову, тоже вернулся на прежнее место. Он шагал позади с тем же уныло непроницаемым выражением морды вместе со всей своей отарой.

Я выпила немного воды из фляги, которую мне дала бабка перед тем, как захрапеть. Покатала чуть сладковатую влагу во рту и проглотила. Рядом лежали лепешки и нечто, похожее на красную кукурузу, но есть я не стала — боялась повредить эмаль, которой и так пришлось нелегко. Помню, на новый год я загадала похудеть. Неужели вселенная не могла исполнить мое желание иначе? Неужели единственный для меня способ сбросить вес — это валандаться по степи с немытыми кочевниками и пройти экзекуцию по принудительному снятию брекетов?

Было больно не столько зубам, сколько душе. И это я еще старалась не думать, сколько денег потрачено зря!

На привал мы остановились, когда солнце наполовину ушло за рыжий горизонт, расплескав по небу алый огонь. Кочевники развернули шатры, развели костры, набрали воды из ручья, что тек вдоль нашего маршрута и как будто даже стал шире.

Я слезла с телеги, прошлась по лагерю, разминая ноги. О том, чтобы удрать, больше не думала. Во-первых — некуда, во-вторых — волки. Была мысль подкатить к деду и попросить нарисовать ритуальный круг, но я решила, что лучше подождать. А то как бы он не послал меня еще дальше, чем я — дракона.

Кочевники рассаживались вокруг костров, и Бран махнул мне рукой, подзывая к себе. Однако я демонстративно отвернулась и уселась у огня, где собрались женщины. Те посмотрели на меня настороженно, слегка отодвинулись. Но моя бабка-храпунья тоже уселась рядом да еще протянула мне мягкий пористый ломоть хлеба.

— Спасибо, — поблагодарила я. Отломив крошку, закинула в рот, стараясь не жевать.

— Ты не боишься огня, ведьма? — поинтересовалась одна из женщин, длинная и тощая как жердь.

— Я не ведьма, — устало возразила я.

— А кто же ты? — спросила другая, молодая, с блестящими черными глазами и красными бусами в два ряда.

— Настя. Я писательница.

В темных глазах, устремленных на меня, понимания не отразилось.

— Рассказчица, — попыталась я объяснить.

— О, — оживилась бабка. — Я тоже могу рассказать.

— Твои байки мы все уже наизусть знаем, — перебила ее рыжая тетка с недовольно поджатыми губами. — Пусть ведьма расскажет.

— Настя, — исправила я ее, но рыжая лишь отмахнулась.

С недавних пор я рыжих всерьез недолюбливала, но, в общем, почему бы и не рассказать. Недописанная история Изабеллы и Оргхана так и просилась на свет.

— Ладно, — сказала я, отламывая еще кусочек хлеба и придвигаясь ближе к костру. — Попробую. Называется «Проклятая любовью дракона».

— Разве можно проклясть любовью? — тут же встряла рыжая.

— А то, — подтвердила длинная. — Если мужик не хорош, то и его любовь — мука и досада.

— Но там же дракон, — заметила та, что с бусами. — Значит, мужик явно хорош.

Они дружно повернулись в сторону костра, у которого сидел Бран.

— А ей не нравится, — упрямо сказала я.

— Зажралась твоя девка, — вздохнула бабка. — Но что уж, рассказывай.

Я начала неуверенно, все же устно история воспринималась немного по-другому. Приходилось подолгу объяснять некоторые слова. Вроде — что такое купальни, зачем они Изабелле, и как она могла так испачкаться, что ей понадобилось столько воды.

Но постепенно мои слушательницы втянулись. Когда солнце полностью скрылось за горизонтом, а по небу рассыпались крупные звезды, я рассказала о первой встрече Оргхана и Изабеллы, и как он был впечатлен ее ослепительной наготой.

— Девка с козырей зашла, — хмыкнула бабка. — Но оно и правильно — чего зря тянуть. И жили они, сталбыть, долго и счастливо.

— Это только начало, — ответила я. — Изабелла вовсе не планировала соблазнять Оргхана. Она не знала, что он за ней подглядывал.

— Ага, — не поверила рыжая. — Именно поэтому она крутилась там во все стороны под водопадом, давая возможность разглядеть ее со всех сторон.

— Так если есть, что показать, пусть вертится, — сказала бабка. — Молодец девка, не теряется.

— Она не знала! — вновь напомнила я.

— Это так романтично, — мечтательно вздохнула девушка с бусиками.

— А зачем он туда полез? — заинтересовалась тощая. — Во вражеский дворец-то. Явно не за девками голыми. У него небось и своих воз и тележка.

— Конечно, — подтвердила я и только открыла рот, чтобы продолжить рассказ, как все слушательницы умолкли и посмотрели куда-то поверх моей головы.

Я обернулась и встретилась взглядом с Браном.

— Настя, — сказал он и протянул мне руку. — Пойдем.

— Никуда я с тобой не пойду, — выпалила я.

Уже сходила один раз, хватит! Я отвернулась к костру и закинула в рот последний кусочек хлеба — сама не заметила, как съела его, рассказывая про Изабеллу. Однако сильные руки вдруг подняли меня, а вскоре мир перевернулся, и я осознала, что вишу на плече Брана.

— Поставь меня! — возмутилась я, стукнув кулаком по широкой спине. — Куда ты снова меня несешь?

— К себе в шатер, — ответил Бран, и его рука уверенно придержала меня за задницу. — Ты будешь спать со мной,