***

В творчестве мне частенько приходилось буквально наружу выворачиваться, чтобы обосновать, почему героиня не спит с героем, если уж он так хорош и явно запал, а она вся млеет от его суровой мужественности. В ход шло все: и твердые моральные устои, и козни врагов, и особенности мира. Но на практике выяснилось, что властный герой — это какая-то подстава! Болтаясь вниз головой на широком плече Брана, я с нежной тоской вспоминала соседа-очкарика, который иногда якобы по ошибке заказывал пиццу на мой адрес, предварительно ее оплатив. Почему я его отшивала? Толик, прости! Я была так слепа!

Бран поставил меня посреди шатра, вернулся и неторопливо зашнуровал выход. А я схватила попавший под руку кувшин и приготовилась защищаться. Хоть я давно и не девственница, но с этим бараном спать не собираюсь! Брекеты я ему не прощу!

Бран обернулся и задумчиво посмотрел на меня.

— Я имел в виду, что ты будешь спать в моем шатре, так надежнее, — сказал он. — Не хотелось бы потом найти в степи твои обглоданные кости.

Выдохнув, я опустила руку, но дракон тут же оказался рядом и, схватив меня за запястье, вынул кувшин из моей ладони.

— Однако… — начал он, и его вторая рука погладила меня по спине, опустилась на ягодицу и сжалась.

— Убью, — пригрозила я, глядя в искрящиеся глаза.

Вздохнув, Бран отошел и принялся раздеваться, а я огляделась: ковры, очаг, с запертым в нем огнем, ложе, устеленное пушистыми шкурами. Взгляд то и дело возвращался к дракону, на котором оставалось все меньше одежды. Вот упала прямо на пол жилетка с камнями и чешуей, вжикнул ремень, соскользнули штаны…

— О чем ты говорила у костра? — спросил Бран, обернувшись ко мне в чем мать родила.

Опустившись на шкуры, он скрестил ноги и похлопал рядом с собой.

— Рассказывала одну историю, — ответила я, оставшись на месте, и мстительно добавила: — Я прочитала много книг, Бран. О разных мирах и людях. И я думаю, засуха у вас неслучайно. Боги наказывают твой народ, потому что его ведет недостойный правитель.

— Ты не боишься, Настя, что за такие слова я могу тебя наказать? — вкрадчиво произнес Бран. — К примеру, отшлепать по белой заднице. Это не только укоротит твой язык, но и доставит мне удовольствие.

— Садист, — буркнула я и вновь огляделась.

Кувшин он забрал, оружия я не видела. Чем мне отмахиваться? Ковром?

— Садов у нас почти не осталось, — вздохнул Бран, который явно меня не так понял. — Беспощадное солнце медленно жарит мою землю. Но я помню, какой она была. Как прекрасна степь в цвету. Тебе бы тоже понравилось, Настя. Теперь железо не запирает твой рот, и ты можешь колдовать. Вызови дождь!

— С чего мне вообще для тебя что-то делать? — поинтересовалась я.

Бран прищурил глаза.

— Что ты хочешь в награду, скажи прямо. Если это не ребенок с огненной кровью, которого я могу дать тебе прямо сейчас…

— Я хочу вернуться в свой мир и забыть все это как страшный сон, — призналась я как на духу.

Бран умолк, размышляя.

— Хорошо, — кивнул он, и у меня дыхание сперло.

— Ты можешь вернуть меня домой? — пискнула я. — И ты молчал?

— Я не могу, — покачал Бран головой, но не успела я расстроиться, как он добавил: — Белый исток может. Если ты вызовешь дождь, Настя, я уступлю тебе право загадать желание.

Я прижала руки к груди. Надежда осветила и ковры, и шатер, и мое несчастное сердце.

— Раз в год, в особую ночь, когда звезды в небе выстраиваются в круг, — продолжал Бран, — можно попросить у белого истока что угодно. Что-то одно. Я заинтересовал тебя, ведьма?

Я быстро закивала и даже не стала как обычно возражать, что я не ведьма. Бран определенно очень меня заинтересовал. Опустившись на ковер у очага, я задумалась. Вообще-то вероятность того, что я могу колдовать, была. Вдруг в этом мире у меня проснутся особые силы? Да и в нашем я как-то прошла тест в интернете, по итогам которого у меня оказались сильные экстрасенсорные способности. Пусть проклятия, которыми я весь день осыпала Брана и Агдагаша, не подействовали, но они оба похвалялись родством с Урдакеном, который, видимо, был мегакрут, и ничего его не брало.

К тому же, какие у меня варианты? Просто так мне место у истока не уступят.

— Я попробую, — пообещала я.

— Вот и славно, — улыбнулся Бран.

Поглядев на меня, он поднялся, взял верхнюю шкуру и положил у самого выхода. Однако не успела я возмутиться, что меня кладут на коврик у дверей, как собачонку, как он сам лег туда и укрыл

ся шкурой. Мне же указал на свое ложе.

Я не стала раздеваться, только скинула обувь. Легла на пушистые шкуры, наслаждаясь тем, как расслабляется уставшее тело. Огонь в очаге стих, и только тлеющие угли слегка освещали шатер, да еще глаза Брана, горящие в темноте.

— Но я не уверена, что у меня получится, — прошептала я.

— Зато верю я, — ответил Бран.

Глава 4. Магия

Я сказала дракону, что колдовство не терпит чужих глаз, и ушла к ручью. Однако Бран увязался со мной следом. Я думала возмутиться, но потом заметила на песке у воды глубокий след лапы, и решила — пускай сидит.

Солнце еще только поднималось, и воздух был свеж. Ветер гнал волны по ржавому морю травы. Вода искрилась, птички пели, а я засучила рукава.

Сперва в ход пошли когда-то услышанные поговорки да присказки. Я рассудила, что если магия и сохранилась в нашем мире, то в народном творчестве.

— Дождик-дождик, сыпани! — требовала я, поднимая руки к небу для пущего эффекта. — Бабу с поля прогони!

Разувшись, прошлась босиком туда-сюда по песку вдоль ручья. Когда-то его русло было куда шире, и берега взбирались вверх почти отвесными стенами.

— Дождик, лей, не жалей, порадуй гусей!

И меня. На