У Бартона не было с собой парашюта, даже более компактной версии для падения с большой высоты. Всего лишь одноразовый механизм, основанный на репульсорных технологиях «Старк Индастриз». Когда Тони впервые показал эту штуку Мстителям, Бартон в шутку назвал её реактивным ранцем. И получил в ответ такой оскал… Это не реактивный ранец, это всего лишь устройство для «медленной и мягкой посадки».

Если запустить его слишком рано, то он просто выработает всё топливо, и Бартон продолжит падать. Если же запустить его слишком поздно…

Дай мне знак.

Внезапно облака закончились. Резко вернулась видимость. Под ним раскинулся живописный ландшафт. Широкий ковёр из плотной зелёной растительности. Косая линия горизонта. Заходящее солнце окрашивало окружающий мир тёплым, золотым сиянием. Сквозь растительность пробивались ниточки рек. Вдали блестело Горанское море. На горизонте призрачной серой стеной вырастали горы Вечности.

Джунгли внизу были густыми. По-настоящему густыми. Перед атакой они кружили над лесом в поисках подходящего места для посадки. С ранцем или без, приземляться будет больно.

Мимо пронёсся пылающий метеор. Один из двигателей квинджета. Огненной линией он перечеркнул небо и врезался в джунгли. Последовала яркая вспышка и такой сильный взрыв, что Бартон услышал его, невзирая на вой ветра в ушах. Он видел, что упавший движок прожёг в лесном покрове дыру и на этом месте разгорается пожар.

Поверхность приближалась с пугающей скоростью.

Ну и где же флаер, когда он так нужен? Где Тор или Железный Человек? Где, чёрт возьми, их носит?

Перед атакой он уже около часа не получал сообщений с базы.

Бартон нащупал кнопку включения ранца и нажал её. Ничего не произошло. Соколиный Глаз начал беспорядочно жать на кнопку с такой неистовостью, будто бы делал себе искусственное дыхание.

Ну, давай же! Давай! Чёрт бы тебя побрал, Старк! Эта долбаная штуковина не рабо…

А затем до Клинта дошло, что всё работает. Просто репульсор работал так тихо, что Бартон не мог расслышать его звучание из-за завываний ветра. Скорость падения замедлилась, теперь он парил, дрейфовал к земле, словно лист на ветру.

Он сменил позу, чтобы падать ногами вниз. Так уже лучше. Всё работает! С этим он справится!

Он всё равно врезался в кроны деревьев.

Ветки хлестали и царапали его по лицу. Лианы вгрызались в кожу. Листья лезли в глаза и рот. Он с огромной силой врезался в ствол дерева, шершавая кора ободрала его кожу. Внезапно помрачневший воздух был полон пыли, листьев, насекомых и всяческого мусора. Падая с грацией тряпичной куклы, Бартон внезапно почувствовал себя идиотом. Ну и где сейчас его легендарные акробатические навыки?

Он врезался ещё в одну ветку, затем ещё в одну. Он выругался от боли и злости и моментально проглотил попавший в рот листок. Давясь и задыхаясь, Клинт полетел дальше, врезаясь в большие деревья, маленькие деревья, переплетения ветвей и лианы толще якорных цепей. Размахивая руками, он продрался через завесу висящего мха. Забившийся листвой ранец выключился.

Бартон приземлился в зарослях папоротника, отскочил от покрытого мхом валуна и лицом вниз упал в болотистую землю. И только тогда ранец заработал снова и приподнял Бартона над поверхностью земли примерно на четверть метра. Со стороны казалось, будто Клинт левитирует, лёжа на животе.

А затем ранец сдох окончательно. Клинт снова рухнул в грязь.

Воцарилась тишина. Клинт выдохнул, а затем сел, кашляя и выплёвывая попавшие в рот кусочки листьев.

Он был жив. Его достоинство потерялось где-то на пути через кроны деревьев, но он был жив.

Соколиный Глаз поднялся на ноги. Снял бесполезный ранец, высказал всё, что о нём думает, и отбросил в сторону.

Затихло. Густо разросшиеся саговники и папоротники казались чем-то совершенно незнакомым. Огромные, обвешанные лозами и лианами деревья величественно устремлялись в зелёную темноту над головой. До Клинта начали доноситься звуки – журчание ближайшего ручья, гудение насекомых, кваканье, постоянный треск веток, пытающихся восстановиться от того ущерба, который падающий Клинт Бартон нанёс лесной чаще.

Было очень влажно. Клинт страшно потел. Он был очень грязным. Он вспомнил о рации, но эфир был мёртв. Включил навигатор на наручном браслете, и зелёный экран начал мигать. Соколиный Глаз снял с пояса сканер и обвёл им вокруг себя. Ничего. Никаких следов её.

Боже, пожалуйста, пусть она тоже выберется живой.

Клинт двинулся в путь, но идти было тяжело.

Валуны, камни, грязь, корни, плотная листва. Клинт вытащил нож и попытался хоть как-то расчистить путь перед собой. Руки моментально стали липкими от древесного сока. Он увидел насекомых: ярких жуков, похожих на эмалированные механизмы, копошащихся в грязи червей, сороконожка длиной с половину его руки. Последнее зрелище заставило Бартона поморщиться от отвращения. Микроскопические мухи во множестве сновали вокруг его головы, пытаясь забиться в рот, ноздри, глаза.

– Ненавижу это всё, – вслух произнёс Клинт.

Он посмотрел наверх. Оказалось, он остановился прямо под паутиной. Шёлковые ниточки выглядели настолько прекрасными, что казалось, будто бы он смотрит на дымок. Паутина растянулась между древесными стволами и по размеру не уступала теннисному корту. А в тени листвы Клинт углядел создателя паутины. Чёрное мохнатое восьминогое чудовище размером с овчарку.

Бартон поскорее отошёл подальше от паутины. Это место сложно было назвать дружелюбным.

Соколиный Глаз почувствовал, что за ним следят, подсказала охотничья интуиция. Он покрепче ухватился за нож.

Где же ты?

Ничего. Бартон продолжил идти. Солнечный свет яркими лучами пробивался через густую листву, погружая мир в изумрудные сумерки.

Что-то шевельнулось впереди. Заколыхались листья. Клинт нырнул в тень и прислонился спиной к толстому стволу старого дерева. Ждал, едва дыша. Что бы это ни было, оно приближалось. Клинт ждал, вцепившись в нож. Пора было достать лук из колчана, ему нужно было иметь хоть какую-то дистанцию. Но он боялся пошевелиться.

Соколиный Глаз ждал. Что-то пощекотало его щёку. Клинт опустил взгляд вниз. Огромный, с его руку, тёмно-зелёный скорпион полз по его лицу в сторону горла.

Не сейчас, не сейчас.

Листья расступились. Что-то большое показалось в поле зрения. Утконосый двуногий динозавр величиной с два автомобиля. Клинт не помнил его точного научного названия. Гадро-что-то-там. Он знал лишь, что утконос был травоядным. Огромный кряжестый динозавр пригнулся на своих массивных задних лапах, в то время как маленькие передние конечности аккуратно перебирали траву в поисках вкусных лакомств. Голова сновала над землёй и принюхивалась, влажное дыхание со свистом вырывалось через ноздри. Тяжёлый хвост выпрямился во всю длину, уравновешивая массивное туловище. Глаза были большими и спокойными, как у коровы. И воняло от него так же, как от проклятой коровы газами, чем-то сладким и гнилым, будто Клинт оказался на скотном дворе. Бартон практически слышал, как бурчат огромные желудки животного, переваривая содержимое.