– Это Рой Холлистер из «Уортон, Уортон, Косгроув иХоллистер». Мы поверенные Отто Олни. Нам стало известно, что ваш клиент сообщилмистеру Олни, будто агент по продаже картин по имени Дюрант публично заявил,что любимая картина мистера Олни – подделка. Вам известно что-нибудь об этом?

– Довольно много, – признался Мейсон. – У меня естьписьменное показание свидетельницы, готовой подтвердить в суде, что Дюрантрассказал ей о том, что картина Филиппа Фети, проданная Отто Олни моим клиентомЛэттимером Рэнкином, – подделка.

– Разве это не дает оснований Рэнкину возбудить дело противДюранта? – спросил Холлистер.

– Да, пожалуй, он может привлечь Дюранта за клевету.

– Ну и?..

– Но подобные действия могут нанести вред егопрофессиональной репутации, так как ставится под сомнение не только подлинностькартины, но и компетентность Рэнкина. Будет указано и на то, что со стороныДюранта это не просто заблуждение, а преднамеренная клевета. Если вамдоводилось сталкиваться с подобными делами, то вы знаете о тех подводныхкамнях, которые могут встретиться, – публика запомнит только то, чтокомпетентность Лэттимера Рэнкина была подвергнута сомнению другим специалистом.А я не хочу, чтобы мой клиент попал в эту ловушку.

– И что вы намерены предпринять?

– Ничего, – пожал плечами Мейсон.

– Похоже, Рэнкин рассчитывает, что Отто Олни предъявит искДюранту?

– Без сомнения.

– Так пусть Рэнкин сам полощет свое грязное белье, – отрезалХоллистер. – Мы не дадим ему загребать жар руками нашего клиента.

– Я бы поступил так же, – безразлично заметил Мейсон. –Однако, если Олни хочет поставить на место Дюранта, все, что ему нужно, – этоподать в суд и доказать, что картина подлинна. В этой ситуации в центревнимания окажется только картина.

– Я не думаю, что моему клиенту захочется ввязываться в этотолько для того, чтобы защитить репутацию Рэнкина.

– Я тоже так думаю. И будь он моим клиентом, я бы тожепосоветовал ему не ввязываться.

– Так из-за чего же весь сыр-бор?

– Но если бы он был моим клиентом, – продолжал Мейсон, – ябы донес до его сознания и следующее: если не остановить Дюранта, то создастсямнение, что картина и в самом деле поддельная, а сам он простофиля. Не знаю,каков авторитет вашего клиента в бизнесе и нанесет ли это вред его репутации.Думаю, что все-таки да.

Последовало молчание.

– Ну и?.. – нарушил его Мейсон.

– Я обдумываю, – ответил Холлистер.

– Можете не торопиться.

– Так в ваши планы не входит предъявление иска ЛэттимеромРэнкином?

– До тех пор, пока он является моим клиентом, он этого несделает. Так не угодно ли вам получить копию свидетельских показаний МаксинЛиндсей?

– А это кто?

– Человек, которому Дюрант сделал заявление о картине.

– Да, мне бы очень хотелось получить эту копию. Я позвонювам утром.

– Хорошо. Мы высылаем ее. – Он поднял глаза, чтобыубедиться, что Делла Стрит слушает и делает записи. – Мой секретарьпозаботится, чтобы это сделали немедленно.

Делла улыбнулась:

– Да, как его развернуло! Ведь позвонил-то он, чтобысообщить, что никому не позволит загребать жар руками своего клиента. – Мейсонусмехнулся. – Скажите, шеф, а вы каким-то образом можете пострадать в подобномделе?

– Мой клиент – да.

– Итак, ваша стратегия начинает разворачиваться, –улыбнулась Делла. – А Олни? Он может пострадать?

– А он-то как? Богатый подрядчик, который платит своимадвокатам за месяц вперед?

– Итак, Дюрант будет отвечать перед судом и навернякапроиграет дело. А Рэнкину это ничего не будет стоить, кроме гонорара, которыйон уже заплатил вам. Не слишком ли хорошо для Рэнкина?

– Именно за это он и заплатил мне, не так ли? – с усмешкойспросил Мейсон. – И еще. Имей в виду, что у Олни свои, очень грамотныеадвокаты.

На следующее утро в половине одиннадцатого Холлистер опятьпозвонил Мейсону.

– Приглашаю вас на пресс-конференцию на борту яхты ОттоОлни. Подъезжайте к двум часам к яхт-клубу «Пингвин». А с двух до пяти –коктейли.

– А что вы решили насчет иска? – поинтересовался Мейсон.

– Мы предъявляем его сегодня в час. Наш клиент оченьраздражен этим заявлением Дюранта, и аффидевит Максин Линдсей полностью всеобъясняет. В качестве компенсации за причиненный ущерб мы требуем двадцать пятьтысяч долларов. Мистер Олни очень высоко оценивает картину и опасается, чтослова Дюранта могут отразиться не только на ней, но и на его репутациибизнесмена. Более того, наш клиент, проанализировав ситуацию, пришел к выводу,что это заявление было сделано не случайно, а с недобрыми намерениями, и запросилеще двадцать пять тысяч в виде штрафных санкций.

– Я с удовольствием приеду. Со мной будет моя секретарша,хорошо?

– Конечно.

– Я рад, что вы предъявили этот иск.

– Хотя нам и не нравится, когда нашими руками загребают жар.Вы же понимаете, – продолжал Холлистер, – что настоящий повод к действию – этото, что Рэнкин имеет против Дюранта.

– Ну, я полагаю, Олни найдет способ компенсировать вашиуслуги в этом деле.

– Не сомневаюсь.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – тогда давайте оставим разговорыо том, кто чьими руками загребает жар, а будем считать, что мы предоставили вамвозможность неплохо заработать. Надеюсь, вы будете в два часа?

– Да, буду.

– Тогда до встречи.

Адвокат повесил трубку и повернулся к Делле Стрит, котораяслушала разговор.

– А не послать ли нам к черту все эти дела в заплесневелойконторе, Делла? Хватит ворошить старые, пропылившиеся бумажки в поискахпредмета тяжбы для судебных исполнителей. Давай сбежим отсюда и проведемостаток дня на борту роскошной яхты Отто Олни. Там мы посмотрим на картину,вытянем по нескольку коктейлей, а после этого где-нибудь пообедаем и дажепотанцуем… ну, чтобы не разучиться.

– Насколько я понимаю, мое присутствие там – в интересахдела?

– Да, это очень важно. Мне бы и в голову не пришло поехатьбез тебя.

– В этих обстоятельствах, – заметила она сдержанно, – будетправильным отложить вашу встречу с клиентом, назначенную на три часа, иобъяснить, что это продиктовано крайней необходимостью.