Вверх, налево, три прикосновения к стене.

— Добрый день, леди Норберт! — Приветствовал хор женских голосов.

Неужели я становлюсь предсказуемой настолько, что меня узнают даже до того, как видят?

— Я бы так не сказала. — Отозвалась, выходя из стены.

Пара молоденьких ведьмочек хихикнула в ладошки и куда-то весело ускакала. Где-то там слышались хлопки заклинаний и многочисленные голоса, гул магии и шелест воздуха, по которому проносились ведьмы на метлах.

Здесь же, в просторной светлой библиотеке, в обеденный час наблюдалось очень-очень мало девушек, трое на диванчиках у окон, одна как раз входила, еще две сидели за одним из массивных столов.

— Малика! — Ко мне величественно направилась Тиша — ведьма на несколько лет старше меня, с черными кудрями по плечи, острыми чертами лица и немного надменным взглядом. — Почему ты так долго?

Не посчитав нужным отвечать, я повернулась и двинулась к высоким стеклянным дверям, открыла их без помощи рук, вышла на балкон самой высокой башни и не без гордости взглянула вниз.

В саду, на небольшой площади, в небе и даже в лесу, окружающем замок — всюду были ведьмы!

Все началось… с короля, да. Точнее, с его глупого указа. Я точно знала, что не пропаду, но у многих других ведьм не было моей уверенности.

Меня нашла Тиша. Мы вообще случайно столкнулись, она сказала, что ей некуда идти, потому что всю ее семью арестовали, а дом сожгли, и я предложила ей… ну, держаться вместе. А потом буквально через два дня о помощи попросила еще одна ведьмочка, совсем молодая и неопытная, и еще одна, и еще…

Конечно, я не могла оставить всех их в своем доме, а бросать своих в беде — не в моих правилах.

А у рода моего отца, то есть у моего рода, как раз был один заброшенный замок… в ход пошло все: шантаж, мольбы, уговоры, переговоры и даже тяжелая артиллерия — мама.

Папа обозвал заразой, но где он и где мама?

В итоге замок нам отдали в качестве временного приюта. Папочка даже помог наладить защитный контур, благодаря которому нас было невозможно обнаружить.

Папа у меня вообще самый замечательный мужчина из всех, самый любимый и любящий, понимающий, прощающий, заботливый.

А ведьмочки… как-то так вышло, что по стране среди наших расползся слух о том, что ведьма Малика помогает тем, кому некуда идти. Я даже моргнуть не успела, а количество ведьм с пяти увеличилось до ста пяти и до сих пор продолжало расти. Причем защитный контур их каким-то образом всех пропускал.

А потом все эти решили блеснуть умом и очень оригинально отблагодарили меня «за заботу» — сделали Верховной ведьмой ковена Малики.

То есть во все времена существовали Черный ковен, Белый ковен и просто Ковен Ведьм, в которых принимали и лесных, и травниц, и бытовых ведьм.

А теперь появился и четвертый — ковен Малики.

И как бы я ни ругалась, как бы ни пыталась доказывать всю глупость и неразумность их идеи, меня продолжали игнорировать и массово радовались тому, что все они — члены ковена Малики.

В конце концов я махнула на все рукой и продолжила делать то, что до этого и делала — заботиться о тех, ответственность за кого взяла.

Потому что король охамел! В конец охамел!

И вот зря я про него вспомнила, потому что к стоящей на балконе и откровенно любующейся видом мне тихонько подошла Тиша и так, словно разглашала серьезную тайну, прошептала:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍—Говорят, какая-то ведьма ночью в постель короля пробралась.

Я промолчала, разглядывая летающих на метлах ведьмочек.

— А еще говорят, что она на драконе улетела. — А вот это прозвучало уже с намеком, после чего на меня о-очень выразительно посмотрели.

Промолчала вновь, не желая говорить об этом. Да и что я могла сказать?

— Короля из-за этого невеста бросила.

И я все же сказала:

— Ой, — ничуть не виновато и с расплывающимися в ехидной улыбке губами.

Понятия не имею, что я забыла в его спальне, но вот так ему и надо! Честное слово, так и надо! Сам виноват!

— Малика! — Прошипела Тиша, у которой не осталось никаких сомнений в личности ведьмы, к королю забравшейся.

Нервно оглянувшись и убедившись в том, что нас никто не подслушивает, ведьма сделала разделяющий нас шаг, придвинувшись ко мне вплотную, сжала мое предплечье и, старательно заглядывая в мои глаза, громким шепотом возмутилась:

— Зачем ты это сделала?

Без понятия. Но вслух, безразлично пожав плечами, просто сказала:

— Захотелось.

Репутация и все дела.

Тиша одернула руку, словно я могла через прикосновение заразить ее чем-то противным и неизлечимым, отшатнулась назад и с шумом негодующе выдохнула.

— Ты вообще хоть иногда думаешь своей головой?

— Довольно часто, — я величественно кивнула, — полезное, кстати, занятие.

Но Тиша пропустила мой ответ мимо ушей и, вновь приблизившись, быстро зашептала:

— Его величество пообещал пятьсот тысяч золотых монет тому, кто принесет ему твою голову!

И взгляд от ведьмочек я все же оторвала, повернула голову, взглянула на не на шутку взволнованную женщину и скривилась:

— Так мало? Эльфийский правитель, между прочим, пообещал семьсот.

Я не хвасталась, но гордость за себя хорошую чувствовала очень отчетливо.

— А правитель демонов открыл охоту за твоей душой, если ты забыла. — Некоторые уже откровенно злятся.

Кто еще может похвастаться такими заслугами в свои двадцать пять? Я точно войду в историю!

— Ну и что? — Я, правда, не видела в этом проблемы до тех пор, пока демоны с эльфами не замаячат на горизонте. И вот когда это произойдет, тогда и можно будет начать паниковать и делать глупости. — Станешь Верховной вместо меня, будешь рассказывать своим детям, какая глупая и отчаянная подруга у тебя была.

Весело подмигнув сопящей от злости Тише, развернулась и двинулась внутрь замка.

Со всех сторон меня приветствовали молодые и не очень ведьмы — в большинстве своем черные, но были тут даже боевые, и лесные, и парочка белых, хотя они с черными вообще не ладят, и кого тут, собственно, только не было.