А на следующую ночь были гномы, а после дриады, и вампиры, и какие-то снежные монахи, которых все давно мертвыми считали… Эльмар достал всех! Всех, кого можно было, он достал!

Все дошло до того, что выйти замуж меня уговаривали даже мои собственные ведьмы, которых все это уже тоже достало и которые хотели просто нормально выспаться!

А потом случилось что-то очень странное.

В одну из таких безумных ночей я стояла на балконе и взирала на выстроившихся внизу морских духов, которые с собой даже частичку моря перенесли, и теперь вся наша площадь была одной сплошной лужей.

И вот я стою, смотрю на них, а живот сводит тошнота. Сначала я подумала, что мне просто показалось, но потом… я сорвалась на бег, удивив вышедших на свои балконы и выглядывающих из окон ведьм и вынудив заткнуться духов, которые свое традиционное «ведьма, выходи за некроманта замуж!» даже договорить не успели.

Тиша нашла меня в ванной, выворачивающей желудок, и единственным, что выдала ведьма, было потрясенное:

— Обана!

Уже через полчаса морские духи были выгнаны прочь, а в моей спальне собралось по меньшей мере десять опытных ведьм разных направлений. И вот они, проделав каждая какие-то странные манипуляции, пришли к одному выводу:

— Ждем ребенка!

Какого ребенка и откуда они его ждут — я так и не поняла, и последующие дни отказывалась верить в то, в чем меня старательно пытались убедить. Ну какой у меня может быть ребенок? Какая из меня мама?

Нет, я не верила. Я, наверно, еще месяц не верила.

К нам все также каждую ночь заявлялись все новые и новые существа, которых Эльмар доводил, уже даже король письмо написал: «Малика, имей совесть! Мне только дипломатических конфликтов и не хватает!». Но конфликтов не было и не могло быть — с пьяным некромантом никто связываться не будет, это все понимали. Зато я, воспользовавшись тем, что АркЯс письмо от короля передал, написала ответное с просьбой узаконить обратно ведьм, ну и заодно разрешить нам построить государственную ведьминскую академию.

В итоге мы с Джозефом поругались. АркЯс зачем-то перенес его прямо в мой кабинет, в котором я за столом сидела, и мы с королем спорили еще около часа. Он пытался убедить меня в том, что я совсем уже совесть потеряла, я же убеждала его в разумности этого решения.

А потом как-то так вышло, что я из-за стола вышла и король заткнулся, напряженно глядя на мой живот.

— Ты беременна. — Вдруг выдал он охрипшим голосом.

Опустив взгляд, посмотрела на свой совершенно плоский живот, вспомнила уже традиционные забеги в ванную, сложила два и два и…

— Нет. — Ответила, вопреки логике, абсолютно уверенная в том, что я не могу быть беременной.

Нет, физически могу, но я точно не беременна.

Его королевское величество посмотрел на меня как-то крайне странно… и дал согласие на создание академии.

Уже через пару дней указом короля была запрещена охота на ведьм. Отныне мы являлись полноправными гражданами королевства и подчинялись его законам наравне со всеми остальными.

Еще через несколько дней АркЯс перенес меня в королевский дворец, где мы с его величеством подписали договор о взаимовыгодном сотрудничестве между королевством и моим ковеном.

И разрешение на создание академии было у меня в руках!

Тьма, это было тяжело. Это было тяжело настолько, что я, весь день и частично ночь занятая составлением учебных программ и ознакомлением с установленными нормами, по ночам уже просто падала, напрочь игнорируя все так же приходящих на площадь существ.

А потом случилась еще одна странность.

Имя той странности — Эльмар. Он появился утром на нашей площади, привезенный и скинутый с метлы одной крайне злой ведьмой…

— Малика! — Крикнула эта самая злая ведьма, не спеша с метлы слезать и сидя на ней крайне грациозно в метре от земли.

— Кто это? — Не поняли встревоженные ведьмочки.

К счастью, я точно знала, кто это, поэтому радостная сбежала со ступенек и с улыбкой направилась к площади, совершенно не понимая, чего это вдруг мамуля грозно прищурилась, а у рыжего некроманта, с земли поднявшегося, лицо изумленно вытянулось.

— Мамуль, привет. — Да, я злая, гордая и обиженная, поэтому на Эльмара показательно внимания не обращаю.

Нет, ну нормально — свалил на несколько месяцев, пьет везде, где захочется, так и каждую ночь своих друзей ненормальных сюда присылает и спать не дает! Вот совсем совести нет! Совсем!

Мама с метлы спрыгнула и ко мне подошла, во все глаза глядя… на живот. Мой. Просто на взгляде она не остановилась, ведьма в него еще и пальцем ткнула и растерянно так говорит:

— Это что, это… внук?

Проследив за указанным направлением, я несколько раздраженно ответила:

— Нет, мам, это живот.

Мама после этого мне прямо в глаза крайне внимательно посмотрела.

— Нет, — говорит. — Это внук. Он же не только там, — на живот снова кивнула, — он еще и румянцем на щеках и блеском в глазах, дорогая.

И пока я стояла и пыталась понять, как на это реагировать, мамочка глянула на замершего Эльмара, громко усмехнулась и выдала:

— А я думала, справедливости в мире нет. Писец тебе, мужик.

И, вновь на метлу запрыгнув, мамуля невозмутимо упорхнула в небеса.

— Малика, — хрипло позвал Эльмар, который ее ухода даже не заметил. — У нас что… будет ребенок?

Я открыла рот, собираясь высказать ему все, абсолютно все, что я думаю и о нем, и о его умственных способностях, и о еженощном нашествии его собутыльников, но вместо этого почему-то тихонько выдохнула:

— Да…

Полный искреннего счастья взгляд зеленых глаз был мне лучшим ответом.