это будет достаточным поводом для сбора альянса, вне зависимости от типа штурмовиков.

– И тогда нам не обязательно будет показывать «железо», – обрадовался Енот.

– Это будет лишь выигрыш по времени, – умерила его радость аналитик. – В ходе войны это наверняка выяснится, и другие кланы захватят в боях или после победы образцы. У нас будет лишь фора для изучения технологии, не эксклюзивные права.

– Это лучше, чем ничего. А если там не будет армады?

– Значит, мы ошибаемся в своих предположениях и выводах, – пожала плечами Мама Кенга. – В таком случае разведчик увидит, что там есть. И даже если там вообще ничего нет, и зондов пока нет или они не вышли из лабораторий, то они все равно достаточная угроза, чтобы поднимать общий кипиш. Возможно, нам не понадобится воевать, возможно Раукаан не планируют ни зондов, ни безбрежные флоты дронов. Но мы обнародуем данные о существовании беспилотников, и может быть соберется Совет Кланов, на котором будет принята Конвенция, запрещающая разработку зондов фон Неймана. А технология беспилотников будет доступна всем кланам, и не сможет таким образом быть ультимативным оружием. В целом, это даже хороший вариант, если на всех авианосцах будут дроны – будет меньше людских потерь в боях.

– Не замечал ранее за тобой подобного гуманизма, – заметил Енот.

– Старею, видимо, – улыбнулась аналитик.

– Пенсии не будет, – предупредил клан-лидер. – Ладно, шутки шутками, а разведчик надо готовить. Пойду к Скунсу, узнаю, чего он там хочет увидеть у рауков. И чем он планирует это осуществить.

Енот нашел главу научного отдела на прежнем месте – в ангаре беспилотников, где тот вместе с инженерами извлекал интеллектуальное ядро из дрона.

– Скунс, есть разговор.

– Я тут как бы немного занят, – пропыхтел ученый, стараясь вытащить, не уронив, тяжелый и скользкий неудобный шар.

– У нас тут как бы немного война на носу, – напомнил Енот.

– Тогда говори так, я своим ребятам доверяю, чего скрывать.

– Это личное.

Удивленный научник оставил работу подчиненным и прошел за клан-лидером в дальний угол ангара.

– Личное? Енотыч, что случилось?

– Ничего, просто надо поговорить именно наедине. Это насчет полета к раукам, который ты предлагал.

– Все секретничаешь.

– Миссия деликатная, чем меньше людей о ней знает – тем лучше. Даже если ты доверяешь своим людям, они могут случайно обмолвиться где-то, где их услышит тот, кто крот. И потом всем будет грустно. Поэтому секретность – наше все. Расскажи, что именно ты предлагал?

– Чего там рассказывать, – пожал плечами Веселый Скунс. – Все просто и банально. Один разведчик, «сосулька». Пусть своими глазами посмотрит, что происходит у рауков дома.

– Опять с этими отмороженными связываться, – скривился Енот. – Ладно, допустим. Куда именно его послать?

– У меня есть пять «сосулек», – осторожно сказал научник. – Пошлем во все центральные системы. Чего уж скромничать, коли война грядет.

– Да уж. Ладно, готовь их.

– Ты проинструктируешь пилотов?

– Нет. Займись ты. Ты эту идею придумал, тебе и планы в руки. Плюс ты с этими ребятами хоть как-то общий язык находишь, – попросил Енот, уходя из ангара. – И мы еще поговорим, откуда у тебя стало уже пять этих кораблей!

Глава 4

В которой рассказывается о сосульках.

«Сосульки» – это уникальный неконвенционнный тип космических кораблей. Настолько уникальный, что не вписывается в принятые классификации, не имеет официального названия, да и существует в считанных экземплярах. Во всяком случае, в клане Енота таких всего пять. Если такие же, или подобные, корабли используются другими кланами, то они об этом молчат наглухо. Собственно, как и енотовцы о своих. Об этих кораблях не говорят и не спрашивают. Их будто не существует.

Объясняется такой заговор молчания очень просто – это разведчики. Холодные молчаливые шпионы, сила которых заключена в невидимости.

В космосе тяжело спрятать работающий корабль, ведь активные системы излучают большое количество энергии, что легко ловится средствами обнаружения. Поэтому путь создания корабля-невидимки одновременно и простой, и сложный. Простой, потому что решение задачи лежит на поверхности – надо сделать объект холодным и неактивным, подобным астероиду, молчаливо летящему в бескрайней пустоте космоса. Обнаружить такой объект можно только визуально или радаром, да и то – если он отражает, и если очень повезет его найти, ведь космос огромен, а мощность радара ограничена, равно как и поле зрения телескопа.

Сложность же создания невидимки тоже очевидна. Корабль должен иметь работающие системы, чтобы выполнять свои задачи, поддерживать жизнь пилота, да и как-то двигаться и управляться.

Поэтому в «сосульках» применено множество странных и оригинальных решений, некоторые из которых взяты из эпохи первых шагов человечества в космосе, когда космические корабли представляли собой лишь летящие по инерции металлические банки. Другим технологическим решением, позаимствованным из тех времен, была хитрая «геометрическая» рубленая форма корпуса и специальное покрытие, поглощающее и рассеивающее падающее излучение, затрудняя тем самым обнаружение корабля радарами.

«Сосульки» не используют классическую связку реактор-VASIMR, вместо этого разгоняясь с помощью буксиров, а в полете полагаясь на пропеллентные двигатели, выбрасывающие инертный газ под давлением. Большие запасы этого газа хранятся в твердой фазе, той самой «сосульке», которая и дала имя кораблям этого типа.

Вместо реактора корабль получает энергию от водородных топливных элементов. Энергии производится относительно немного, но и потребности небольшие. Большинство используемых сенсоров пассивные, обитаемый отсек совсем крохотный, а пилот все время полета находится в скафандре.

Подобные суровые условия предъявляют особые требования к пилотам, и очень немногие способны пилотировать «сосульку». Даже не по физическим, а по психологическим качествам. Находиться много дней почти без движения, в предельно ограниченном помещении, не снимая скафандр, в котором приходится и есть, и пить, и справлять естественные надобности. По уровню комфорта полет на разведчике мало отличается от полета в открытом космосе. Разве что есть стены, которые провоцируют клаустрофобию. И плюсом идет ощущение непередаваемого одиночества, оторванности от человечества и потерянности. Пилоты «сосулек» получили прозвище «отмороженные» и всеми считались очень странными. Впрочем, они и были такими. Индвидуалисты-одиночки, умные и крайне независимые, хорошо себя чувствующие без других людей. Обладающие достаточно богатым воображением, чтобы «видеть» сквозь стены корабля, и в то же время чрезвычайно спокойные, чтобы не поддаться демонам, которыми воображение населяет окружающую пустоту.

Кай был как раз одним из таких одиночек. Мало кто знал, как он примкнул к енотовцам, и еще меньше кто понимал, почему он до сих пор остается с ними. Руководствуясь какими-то своими мотивами, Кай вызвался добровольцем в программу космолета-шпиона, созданную Веселым Скунсом, и стал одним из двух первых пилотов этих странных кораблей. Со временем Кай даже обрел статус кого-то вроде неформального лидера «отмороженных», насколько понятие лидерства и