нам наведывалась с инспекцией. Причём неожиданно, безо всяких предварительных звонков и договорённостей. Однажды заявилась, когда мы с Серёгой среди бела дня решили заняться «этим самым», и застала нас в недвусмысленной ситуации. Но ничуть не смутилась, а гордо прошествовала на кухню.

— Ой, Наташ, а почему у тебя посуда не вымыта? — раздался оттуда её зычный голос. — И моя любимая чашка не на месте… Да из неё, похоже, кто-то пил!

Я, судорожно кутаясь в простыню, как послушная невестка побежала на кухню.

— Галина Венедиктовна, я помою… — начала торопливо оправдываться. — Просто немного позже…

— Нельзя надолго оставлять посуду немытой, — назидательно проговорила она. — Еда присохнет, и потом её будет трудно оттереть. Надо сначала управиться с делами, а потом уже всё остальное…

Я покорно кивнула. А что было делать? Она — свекровь, и, вообще-то, это её дом. А я здесь вроде как и хозяйка, но на птичьих правах. И потом, Галина ежемесячно отстёгивала нам приличные суммы, так как наших двух стипендий, конечно, не хватало. О том, чтобы Серёге найти подработку и речи не могло быть.

— Ни в коем случае! — кричала она. — Мальчик учится. Какая ещё работа?

А то, что я уже не первый месяц подрабатывала, во внимание не принималось, словно так и надо. Моя мама старалась помочь нам деньгами, но я не брала, потому что зарабатывала она немного, а кормить взрослого мужика на скромные подношения одинокой немолодой женщины мне не позволяла совесть.

В каждый свой «налёт» на наше семейное гнёздышко Галина отчитывала меня то за не слишком тщательно вытертую пыль, то за отсутствие в холодильнике каких-нибудь продуктов, то ещё бог знает за что.

— Наташа, а почему у Серёжи не выглажены рубашки? — вопрошала она, укоризненно качая головой.

— Галина Венедиктовна, Серёжа уже давно отказался от рубашек, — терпеливо объясняла я. — Он ходит в футболках и толстовке — так удобнее.

— Удобнее кому — ему или тебе? — ехидно спрашивала она.

— Нам обоим… — я была сама кротость.

— А почему у тебя не сварен компот? — интересовалась она в следующий раз. — Серёженька очень любит компоты. И кисели тоже.

«Вот и варите их сами!» — хотелось крикнуть мне, но я сдерживалась из последних сил. Сама не знаю почему. Мне бы однажды послать её подальше и потребовать, чтобы не вмешивалась в нашу жизнь, а я никак не решалась. Совсем молодая была, глупая. Вот и билась из последних сил, чтобы у Серёженьки всё было в наилучшем виде — таскала тяжеленные сумки с продуктами, пылесосила квартиру, готовила «вкусную здоровую пищу» и так далее по списку. Ну чисто Золушка в услужении у злой мачехи! А я, между прочим, ещё и училась — так же, как мой благоверный, да плюс ко всему подрабатывала.

Серёга, наверное, считал, что это в порядке вещей, потому что наблюдал за моими подвигами со спокойной душой и своих услуг не предлагал. Он — мужчина, так разве пристало ему заниматься женскими делами? А то, что он и мужиком-то в доме не был и не мог элементарно обеспечить семью, как-то сбрасывалось со счетов.

Я по инерции тащила этот воз, но уже стала порядком уставать, и всё чаще закрадывалась мысль — не бросить ли его к чертям собачьим и не вернуться ли домой? А судьба, видя мои сомнения, словно решила дилемму за меня. Однажды я стояла на пешеходном переходе, дожидаясь пока переключат зелёный свет. Ну и неизменные объёмистые пакеты с продуктами были, конечно, при мне — куда же без них? Я замучилась их держать и поставила на асфальт.

Вдруг рядом притормозила иномарка и открылась передняя дверца.

— Девушка, что же вы так маетесь? — улыбнулся мне незнакомец вполне приятной наружности. — Разве можно милым малышкам носить такие тяжёлые сумки? Хотите, я вас подвезу?

Лет мне было всего девятнадцать, и, несмотря на ежовые рукавицы семейства, я ещё не успела растерять своей привлекательности. Худенькая, как тростинка, смазливая блондиночка, которая тащит неподъёмные пакеты с продуктами, действительно, могла вызвать сочувствие у некоторых лиц противоположного пола.

В принципе, мне и в голову не приходило сесть в машину неизвестного мужика, который проезжал мимо. А тут вдруг сработало бесшабашное «почему бы и нет?». К тому же я уже так устала играть роль примерной жены, не получая при этом никакой поддержки, что плюнула и села к незнакомцу. Ну не убьёт же он меня! А вдруг всё-таки убьёт? Сейчас завезёт в какой-нибудь укромный уголок со всеми моими картошками-морковками и сотворит со мной что-нибудь ужасное! «Поздно… — пронеслась мысль в моей грешной голове. — Я уже еду. Ловушка захлопнулась. Небось и двери блокировал».

— Что это вы так напряглись? — насмешливо поинтересовался он.

— Вас боюсь… — честно призналась я, прежде чем успела придумать какой-нибудь удобоваримый ответ.

Незнакомец от души расхохотался, и я успела заметить, что у него отличные крепкие зубы. Вообще, это мой пунктик — обращать внимание на то, у кого какие зубы. Как ни крути, но в оценке внешности они имеют большое значение. Вот бывает, всё у человека тип-топ, а улыбнётся, и обнаружатся зубы или кривые или, того хуже, изъеденные кариесом — тогда пиши пропало, ведь общая благоприятная картинка тут же рушится. Может, это у меня одной так? А другим всё равно?

— Не бойтесь, — сказал мой спаситель, отсмеявшись. — Я не кусаюсь. Довезу вас до дома в целости и сохранности. Только скажите куда.

Я назвала. Вот идиотка! Ещё и адрес озвучила. А вдруг он и, правда, какой-нибудь злоумышленник и просто вешает мне лапшу на уши? Но было уже поздно. Слово — не воробей. Я машинально ответила на его вопрос, а сама разглядывала во все глаза. И чем больше смотрела, тем больше он мне нравился. Крепкий такой, ладный, основательный. Не то что рохля Серёга.

— Борис, — представился мужик, перехватив мой взгляд. — А вас как зовут, небесное создание?

— Наталья…

— Наташа… Наташенька… — мягко произнёс он, словно пробуя моё имя на вкус.

И оно прозвучало как нежная музыка. Ещё ни один мужчина не произносил его вот так. Я отчего-то смутилась и отвернулась к окну. Но мы уже подъезжали.

— Может, вы оставите свой номер телефона? — вкрадчиво поинтересовался Борис. — Вдруг вам когда-нибудь надоест носить тяжёлые сумки, и вы надумаете прокатиться с ветерком?

— Вообще-то, я замужем… — растерянно произнесла я.

Мне страсть как хотелось обменяться с ним номерами телефонов, но совесть не позволяла.

— А что же муж так эксплуатирует свою жену? — задал он вполне резонный вопрос. — Вас на руках носить надо…

Как-то и в голову не приходило, что,