такое было. Царь — наш родственник, хоть и дальний, а потому нас к нему на пир и позвали. Не пойти — немыслимо! Это обида смертная, неуважение к хозяину. Да чего бы и не пойти, если там кормят?

Крепость Трои велика и построена на высоком холме. Она пять стадий в окружности, никак не меньше! Северный ее край на отвесной скале стоит, а южный выходит на гавань Скейскими воротами, самыми большими и богатыми из всех. Сделано тут хитро. Чтобы в ворота попасть, сначала нужно по дороге между крутым склоном и стеной пройти, к ней правым боком повернувшись. Это сделано для того, чтобы враг к воротам не подобрался, а если бы и подобрался, то незащищенной стороной шел бы, пока в него стрелы и камни летят. Умно! В южной стене пять ворот, но остальные — крошечные, похожие скорее на калитку. Через них едва протиснется ослик, который тащит тележку, а рослому человеку и вовсе не пройти, придется сначала пригнуться. Дарданские ворота именно такие. Через них припасы во дворец привозят.

— Не верти головой, как деревенщина, — негромко произнес отец. — Ты позоришь меня перед людьми. Веди себя достойно.

Отец! А ведь я и правда, его своим отцом считаю. Крепкий смуглый мужчина хорошо за сорок, с головой, как будто посыпанной солью и перцем, шел рядом со мной, гордо подняв подбородок. Я его очень уважал. Или это не я? Личность мальчишки Энея растворилась во мне, словно сахар в горячей воде. Сам не пойму, где он, а где я. Я никогда не был таким резким и порывистым, да и драться не любил, если честно. Ботаном был всегда, заучкой. А Эней и дрался от души, и камни из пращи метал так, как мне и не снилось. Хотя, здесь почти все камни бросать умеют. Они же тут везде. Это получается, теперь я паренек лет шестнадцати, крепкий, здоровый и драчливый. Забавно! Я хожу с ножом на поясе, сколько себя помню, а копьем и щитом владею вполне прилично, потому как свободный муж из хорошего рода. У меня есть единокровный брат от наложницы — Элим. Отец после смерти матери жениться не стал, но в маленьких мужских радостях себе не отказывал. Тут такое в обычае, а рабыни для того и предназначены, чтобы господина ублажать. А когда у них дети рождаются — опять же прибыток, нового раба покупать не нужно.

Дворец в это время — это не просто место, где живут. Дворец — это сердце любого царства. В нем расположены все мастерские и склады с припасами. В сотнях его комнат живет не только царь с семьей, но и его слуги, и рабы. И работают они тут же, годами не выходя за ворота. Здесь ткут ткани, пекут хлеб, плавят металл, делают оружие и украшения. Дворец — это что-то среднее между элитным жилым комплексом и промзоной, окруженной крепкой стеной. Так повелось еще на Крите, пока его не смыло гневом морских богов. В один день погибло целое царство, потому как гордые критяне по усвоенной с давних пор привычке вышли в море, почуяв первые толчки земной тверди. Они были сметены гигантской волной после взрыва вулкана Санторини. Так и утонули одновременно цари, воины, умелые мастера и почти все грамотные люди. Крит как цивилизация исчез в один миг, потеряв всю элиту, хотя народ его выжил1. А теперь его захватили ахейцы, превратив в пиратское гнездо.

— Вот это да-а! — удивился я, увидев дворец, который по размерам превосходил жилище царя Дардана раз этак в двадцать или тридцать.

Огромное, довольно бестолковое нагромождение камня на шедевр архитектуры не тянуло вовсе. Видно было, что строилось оно не один десяток лет, и скорее по мере необходимости, чем по плану. Прямо передо мной высилось целых два этажа, которые постепенно понижались уступами. И если фасад здания, украшенный пузатыми колоннами, тесанными из камня, и статуями львов у входа, еще был похож на что-то этакое, величественное, то влево и вправо от него начинался сущий лабиринт. Там-то и располагались многочисленные мастерские, которыми владел Приам.

Дворцовая экономика Бронзового века, будь она неладна. Во всем обитаемом мире она почти везде построена одинаково, хоть в Греции, хоть в Египте, хоть в Ханаане, хоть у вавилонян. Никакую демократию и философию греки еще не придумали. Тут, куда ни кинь, самая что ни на есть, суровая простота. Есть семья местного олигарха, именуемого царем, есть горстка аристократов, жрецов и купцов при нем, есть знатные воины-колесничие, и есть все остальные, живущие в хижинах из лозы, обмазанной глиной и сухим дерьмом. Этих, которые живут в хижинах, примерно девяносто девять из ста. В Трое хижин из лозы нет, тут строят из камня. Его здесь куда больше, чем лозы. Город лет сто назад разрушило землетрясение, и после него жители поделили перегородками старые большие дома на клетушки2. Так и живут до сих пор.

Большая часть экономики крошечных царств сосредоточена во дворцах. За их стенами и в окрестных селениях почти все ремесло собрано. Десятки женщин в одном месте сидят и ткани ткут. И оружие делают тут же. Ни сикля меди или олова мимо царских писцов не проходит. Обычному мастеру нечего и думать конкуренцию составить. Ему просто не позволят ни купить сырье, ни продать более-менее значимый объем. Так, по мелочи копошатся людишки. А вся международная торговля — под царями и тамкарами, их доверенными купцами. Обычная монополия, которая ведет к неслыханному обогащению отдельно взятых людей, таких как владыка Приам. Впрочем, здешние цари никакие не восточные деспоты. Тут очень сложная система равновесных взаимоотношений, где царь скорее первый из равных, чем живой бог, как в Египте.

Мегарон, парадный зал дворца, мне понравился. Видно, что Приаму есть, чем заплатить мастерам. Помещение метров в сто квадратных, с колоннами по центру, подпирающими балки из ливанского кедра, было оштукатурено изнутри. И не просто оштукатурено, а расписано яркими красками, притягивающими к себе взор. Тут и корабли, и сцены боев, и охота на львов. Львы! Черт! Они же в это время не только в Азии живут, но даже и в Европе. На Пелопоннесе они точно водятся. Помнится, там еще Геракл вовсю истреблял краснокнижную фауну, а это не так-то давно и было.

Окон в зале нет, зато есть дыра в потолке, прямо над очагом, из которой льется свет. Очаг — это еще и жертвенник, откуда возносятся воскурения богам. Вдоль стен стоит множество бронзовых светильников, в