– Почему ты её не запер?

– Вы не давали такого распоряжения.

– Мог бы и сам догадаться.

Осознав, что беловолосый всё ещё прижимает меня к себе, причём одна его рука лежит на талии, а вторая больно сжимает плечо, я попыталась высвободиться из этой пародии на объятия. Он разжал руки, и я с облегчением выдохнула. Затем обернулась к нему и, оказавшись с ним лицом к лицу, сделала шаг назад.

– Без моего разрешения заходить сюда и прикасаться к книгам строго-настрого воспрещается. Это опасно.

– Но какая может быть опасность от книг? – не поняла я.

– Скоро узнаешь, – отозвался профессор, и его обещание прозвучало как угроза.

– Как вы вообще узнали, что я здесь? – подумала я вслух.

– Следящие чары. Я ревностно охраняю свою коллекцию, – произнёс Андрих сердито. – И никто без моего на то позволения мои книги не трогает.

– Думаете, я бы могла их испортить? – нахмурилась я. Да кем этот невыносимый тип меня считает? В нашей семье не принято рвать книги.

– Скорее они тебя, – бросил он. – Уведи её отсюда, – тут же резко приказал ассистенту. – И на сей раз хорошенько проследи, чтобы она не могла выйти из комнаты, пока её оттуда не выпустят.

– А если ей захочется… в уборную? – растерялся Леан, покосившись на меня.

– Что ж, тогда придётся прикрепить к ней маячок, – проговорил Андрих. – Стой смирно, – эти слова адресовались уже мне. Он сделал шаг вперёд, и по коже от его близости пробежала дрожь.

Его руки снова коснулись меня. Волос, плеч. Затем скользнули к запястьям. От мужских ладоней словно исходило странное тепло, колючими искрами пронизывающее всё тело. Такого я не ощущала даже на физиотерапии.

– Готово, – сказал профессор, убирая руки. – Теперь я буду знать, где ты находишься. Куда бы ты ни отправилась, я смогу тебя найти.

«Ну и фантазия», – подумалось мне.

– Ты хотела сбежать, так ведь?

Ничего ему не ответив, я упорно молчала, точно набрав в рот воды, и лишь смотрела на него исподлобья, отчаянно сожалея о провале своей первой попытки покинуть место, где меня держали в плену.

Первой, но не единственной! Пусть не думает, будто я смирилась с поражением! Ещё посмотрим, кто победит!

– Я уже говорил, что, пока проклятие не снято, ты останешься здесь. Никто, кроме нас, не вернёт тебя обратно в твой мир. Запомни это.

Меня вывели из помещения с книгами и в тягостном молчании конвоировали обратно в комнату. Леан выглядел виноватым, и я ему даже почувствовала. Может быть, у него ещё есть шанс освободиться от влияния профессора, для которого наверняка уже всё потеряно?..

Впрочем, я ведь не психиатр. Возможно, грамотный специалист мог бы спасти обоих. Вылечить их и от странного бреда о проклятиях, и от пугающего сдвига на том, чего не бывает в нашей реальности.

Но сколько пройдёт времени до того, как они наконец-то окажутся на приёме у врача? И сколько времени мне придётся провести здесь? Подыгрывать им и продолжать искать возможность сбежать…

От мыслей обо всём этом захотелось плакать. Но я сдерживалась, упорно стискивая зубы. Только истерики мне не хватало! Нет уж, увидеть мои слёзы я этим двоим не позволю. Ни за что.

– Скоро ты начнёшь учиться, – напутствовал меня профессор Андрих перед тем, как оставить в одиночестве в комнате, всё больше напоминавшей тюремную камеру. – А пока будь благоразумной. Для твоей же пользы.

Ну да, конечно. Наверное, все похитители так говорят. Даже те, которые держат своих пленников в заточении на протяжении долгих лет.

***

– Не слишком ли вы были резки с ней? – осмелился заметить Леан, когда они возвращались обратно, шагая по коридору. Тут Олеся их услышать уже не могла. – Ведь для девушки пока всё в диковинку, и она не понимает, что перед ней оказались непростые книги.

– Вот именно, – отрывисто бросил в ответ Северин Андрих. – Теперь я ни одну книгу не смогу оставить на столе без присмотра. Неизвестно, как они могут подействовать на иномирянку.

– Знаете… – Ассистент выглядел озадаченным. – Мне показалось, что пока она не считает себя иномирянкой.

– А кем же?

– Ей кажется, что она всё ещё у себя, в своём мире. Хотя, возможно, я ошибаюсь. И всё же, думаю, она не пыталась бы сбежать, если бы в действительности осознавала, что у неё нет и не будет ни единого шанса вернуться обратно без нашей помощи.

– Что ж, тогда, пожалуй, следует прояснить данный вопрос, – хмыкнул профессор. Ему снова вспомнилось недоумение в глазах их гостьи, пока он ставил на неё маячок. Кажется, она почти ничего не почувствовала, а ведь для некоторых подобное вмешательство оказывалось весьма болезненным.

– И то верно! Продемонстрировать ей наглядно наши… я хотел сказать, ваши магические способности. Это также может пойти на пользу вашим отношениям.

– Как именно?

– Девушки любят магов.

– Откуда ты это взял?

– Да так, слышал. Мне ведь сейчас не до подружек, сами понимаете. Ещё столькому нужно научиться, а тут ваше проклятие…

– Ты обвиняешь меня в том, что меня прокляли?

– Да что вы, профессор! Как я могу?! С каждым может случиться…

Леан покаянно опустил голову. Северин Андрих вздохнул. Должно быть, он, в самом деле, был не прав. Стоило бы вести себя помягче и с Олесей, и с учеником, который не бросил профессора, зная о том, что с ним случилось. Да и насчёт наглядной демонстрации тот правильно сказал – пусть она своими глазами всё увидит и поймёт, где теперь находится.

***

Оставшись в полном одиночестве, я с ногами забралась на кровать и погрузилась в размышления. Время тянулось невыносимо медленно – казалось, будь тут песочные часы, песчинки бы падали из одной из половинки в другую целую вечность. Но часов не было никаких, а отсутствие окон не позволяло увидеть, стемнело ли на улице, так что у меня не имелось никаких возможностей следить за ходом времени. Лампа горела всё так же ровно, отбрасывая на стену причудливые тени. Меня начало клонить в сон, и спустя некоторое время я поддалась этому желанию.

Мне снился дом. Сегодняшний вечер – гости, поздравления, пузырьки в бокале шампанского. Лица друзей. К вечеру вернулся бы Егор, наверняка снова начал бы петь ту песню про день рожденья в воскресенье, а я бы привычно ворчала на него. И всё шло бы своим чередом, как обычно.

Праздник, которого меня лишили.

Жизнь, которой меня лишили.

Когда проснулась, в глазах стояли слёзы. А надо мной возвышался профессор Андрих. Склонив голову, он наблюдал за мной, и мне стало не по себе при мысли о том, что он находился здесь и смотрел на меня, пока я спала.