Медведь внимательно выслушал сообщение и серьезно кивнул.

— Понял, — сказал он. — Приступаю кисполнению.

Тут же к ним подскочил бородатый, которому не терпелосьпроявить фантазию.

— Надо его переодеть, — заявил он, тыча в Медведяпривыкшим распоряжаться указательным пальцем. — Он должен выглядетьколоритно, чтобы Фергюссон сразу понял, что к чему. И еще, любезный: забудьтевсе английские слова. Вы — русский медведь. Русский Иван… Кстати, как вашафамилия?

— Медведь, — послушно ответил тот. — А зовутИван.

— Это вы хорошо придумали. Итак, по-английски вы неговорите и не понимаете. Вы исполняете роль матрешки, это ясно?

Лайма мысленно потирала руки. Если Корнееву не удастсяобаять Сандру Барр, Медведь его подстрахует. И все же программистпредпочтительнее — он не потеряет голову даже в экстренной ситуации. Женщиныинтересовали Корнеева постольку поскольку, и даже Сандра Барр не произвела нанего большого впечатления. Конечно, он знал о ней. Просто потому, что в Сетибыло полно ее фотографий. Однако актриса его не восхитила. Она была настоящей,из плоти и крови, и ее поведение никак нельзя было контролировать, двигая«мышью» по коврику.

Корнеев, который за свою жизнь иссушил больше сердец, чемвыпил стаканов воды, жил только компьютером. На сексуальные похождения ему быложалко времени. Не подозревающие ни о чем подобном девицы кидались на него, какосы на лопнувший арбуз. Если бы какой-нибудь из них удалось довести его доалтаря, она стала бы самой несчастной женщиной на свете. Включая свой ПК,Корнеев уходил в виртуальное пространство с головой и запросто мог позабыть оживой жене на пару недель.

Тем временем в ухе у Лаймы зашипело, и голос Корнеевапредупредил:

— Начинается.

По рядам журналистов прошел трепет, все заволновались,загудели, задвигались. Толпу немедленно потеснили калиброванные мужчины водинаковых костюмах и темных очках. Конечно, звезда заранее позаботилась освоей безопасности, и эти типы будут реагировать на каждое резкое движение втолпе.

И вот она появилась. Лайма встала на цыпочки, чтобы лучшевидеть. Сандра Барр, собственной персоной! В ее лице в зал входила слава вчистом виде — продукт природного дара, неистового труда и мощного пиара.

На богине было открытое белое платье, не скрывавшеевеликолепных ног, и туфли с вырезанным мыском, демонстрирующие мастерствоголливудской педикюрши. Круглые солнечные очки не позволяли разгладетьвыражение ее глаз, но большинству встречающих хватало выставленного напоказтела.

— Я пошел, — сообщил Корнеев правому ухуЛаймы. — Проберись поближе. Следи за мной. Если что, используй план"Б".

План "Б" был глупым. Когда Лайма сказала об этомМедведю и Корнееву, те заметили, что только в шпионских книжках все выглядитсложным и запутанным. В реальности работают только простые и логичные схемы.

— Нужно учитывать психологию людей, —нравоучителыю заметил Корнеев. — И проявлять некоторую фантазию. Вот и всяпремудрость.

План "Б" предполагал, что, если охранники непозволят Корнееву приблизиться к Сандре Барр на достаточно близкое расстояние,в игру вступит Лайма. Она совершит какой-нибудь асоциальный поступок, сделаетчто-нибудь ужасное, что заставит охранников хотя бы просто повернуть головы вее сторону. У Корнеева появится в запасе несколько драгоценных секунд.

Детали антиобщественного поведения Лаймы они не обсуждали.Предполагалось, что как командир группы она сама найдет верное решение.«Интересно, что мне нужно будет сделать? — лихорадочно размышлялата. — Завизжать? Упасть в обморок? Затеять драку?» Она так ничего и непридумала. Только и успела, что пробиться в первые ряды встречающих. Прямоперед ней стоял мужчина с бритой головой. В руках он держал фотоаппарат смощным объективом, нацеленным на Сандру Барр.

Звезда остановилась, чтобы сказать несколько приветственныхслов прессе. Перед ней немедленно вырос лес микрофонов, поражавших своимвнешним разнообразием. Интенсивно потеющий переводчик довел слова знаменитостидо сознания соотечественников и с облегчением промокнул лоб. Сандра Барр даланесколько автографов подбежавшим к ней поклонникам и поклонницам. Вероятно, этобыли специально отобранные люди, потому что когда Корнеев попытался протянуть всторону звезды блокнот, его рука была отбита точным ударом охранника и улетеланазад, словно теннисный мяч.

— План "Б", — сказал Корнеев сдавленнымголосом. — Давай, устрой представление.

Сандра Барр продолжала подмахивать свои фотоснимки чернымфломастером, который ей подсунули ассистенты. Рядом в широких шортах и футболкестоял Майк Фергюссон — высокий, тощий тип с мосластыми коленками, похожий наблагообразную лошадь. У него было восторженное лицо подростка, пробравшегося встриптиз-клуб. Вероятно, он полагал, что вскоре начнутся чудеса — появятся иразливисто запоют бабы в расписных кокошниках, запляшут скоморохи.

План "Б"! Лайма прикусила губу. Ее снедалоотчаяние. Что же делать? Разве что подраться с кем-нибудь? Или заорать? Даже встрашном сне ей не могло присниться, что придется вопить во всю глотку ни стого ни с сего. Окружающие решат, что она чокнутая, позвонят в больницу, и заней приедут санитары с любовно расправленной смирительной рубашкой. Лучше пустьзаорет кто-нибудь другой, решила Лайма. Вот хотя бы этот бритый тип перед ней.А ее задача — заставить его это сделать. Она обзовет его каким-нибудь ужаснымсловом, он набросится на нее с кулаками, и охранники моментально нацелятся наних.

Ругаться она не любила и не умела, хотя многие женщины нестеснялись в выражениях и порой выдавали такое, от чего у самых отвратительныхсквернословов отнимался язык. Вообще, полагала Лайма, хамство — это наркотик.Стоит один раз нахамить окружающим, и для хорошего самочувствия будуттребоваться все большие и большие дозы.

Человек, на которого она положила глаз, оказался репортером«Зеркала мира» Романом Крупицыным. Крупицын не считал себя ни циничным, ни безнравственным.Просто со временем поверх первой, уязвимой, у него наросла вторая кожа —толстая, как у бегемота. И с тех пор ко многим вещам он сделался совершеннонечувствительным. Так, например. Роман придумал хитрый способ добитьсяпривилегированного положения среди коллег и изготовил для себя яркий бэджик,напечатав на нем крупными буквами: «Я — ГЛУХОНЕМОЙ». Люди стали относиться кнему совсем иначе — более внимательно. Они повсюду пропускали его, оказывалипомощь, и единственное, что нужно было делать Крупицыну, — это молчать.Вот и сейчас, попав в первый ряд журналистов и снимая Сандру Барр, оноткровенно радовался своей выдумке. Ай да молодец Рома, ай да умница!

Лайма не видела бэджик, потому что подошла сзади. По прихотисудьбы именно Крупицына избрала она своей жертвой. Зная, что мужчины мгновеннореагируют на оскорбления, подтолкнула его локтем и негромко сказала: