Все было готово к продолжению церемонии, но никто не знал,что делать с животным. По-прежнему держа котенка за шкирку на расстояниивытянутой руки, словно он мог ударить его лапой в пах, глава охранниковвопросительно посмотрел на телохранителей. Те, в свою очередь, вооружившисьпрофессионально доброжелательным выражением лица, уставились на Фергюссона.Агент, еще не отошедший от пережитого стресса, вяло махнул рукой в сторонуСандры, как бы предоставляя ей казнить или миловать зверя.

Тут Сандра Барр поступила как истинная звезда. Онарешительно подошла к главе охранников, взяла котенка на руки и громко чмокнулаего в нос. После чего принялась озираться по сторонам. И немедленно наткнуласьвзглядом на Корнеева, который смотрел на нее неотрывно, с пристальнымвниманием. Сандра встрепенулась, расплылась в улыбке и церемониальным шагомдвинулась в его сторону. Подошла и протянула руку. Корнеев от неожиданностиотдернул свою и спрятал ее за спину. Тогда она схватила его за вторую и что-тонегромко сказала охраннику.

Охранник — рад стараться — ухватил Корнеева за шиворот ирванул на себя так, что тот почти по воздуху перелетел заветную черту иоказался примерно в том же положении, что и Лайма пять минут назад, — впроходе на четвереньках. Прямо перед его глазами появились стройные ножкиСандры Барр. Он помотал головой и проворно поднялся, и тогда звездаторжественно протянула ему впавшего от ужаса в транс котенка, на прощание ещераз чмокнув того в розовый нос.

Корнеев, не терпевший живности, немедленно попытался вернутьего обратно, но ему не дали даже дернуться. В одно ухо переводчик радостнопрокричал: «Сандра Барр дарит этого очаровашку своему самому красивому русскомупоклоннику!», а в другое отчетливо и зло прошипел глава российского охранногоагентства: «Бери кота, благодари и отваливай, падла!»

Корнеев решил, что предложение разумное. Держа котенкапоперек туловища, подгоняемый болезненными толчками в спину, он быстренькопокинул охраняемый периметр, ни разу не оглянувшись на свою благодетельницу.

Тем временем раздача автографов завершилась, и делегация втесном кольце охраны двинулась прочь. Уже возле выхода на улицу навстречу гостямвывели «настоящего русского мужика». Бородач и ассистенты не знали, как придатьМедведю национальный колорит, и в конце концов надели ему на голову овчинныйтреух, которым собирались потрясти наивного Фергюссона.

Впрочем, Медведь произвел огромное впечатление не только наагента Сандры Барр, но и на нее саму.

— Оh, my God! What a wonderful man! — воскликнулаона, протянула руку и потрогала пальцем рельефные мускулы. — What a dammbig guy! (О, боже! Какой удивительный мужнина! Какой чертовски большой парень!)

Польщенный тем, что им восхищаются, Медведь изобразилмасленую улыбку. Треух, надетый к летней рубашке, придавал ему авангардный вид.Лайма проследила, как главную надежду группы "У" усадили в один изавтомобилей, выстроившихся длинным караваном. Вслед за ним на заднее сиденьевтиснулся Майк Фергюссон.

Исчезнувшего куда-то Корнеева Лайма через минуту обнаружилапрямо у себя за спиной. Женщины, которые проходили мимо, обстреливали еговзглядами, и, если бы каждый такой выстрел производил шум, пришлось бы заткнутьуши. К груди Корнеев прижимал насмерть перепуганный подарок. Подарок открывалрозовый рот и почти беззвучно кричал. Лайма испуганно отступила:

— Нет, только не это! Немедленно отдай его кому-нибудь.Ты задушишь беднягу!

— Его нельзя отдавать, — покачал головойКорнеев. — Это наш пропуск к Сандре Барр, неужели ты не понимаешь? Мы сэтим котом сможем проникнуть даже в гостиницу. Так что возьми животное ихорошенько о нем позаботься.

— Да я же пытаюсь тебе объяснить, глупая голова! У менястрашная, страшенная, страшнейшая аллергия на кошачью шерсть. Вот увидишь, чтосейчас со мной будет. Раз он нам так нужен, придется тебе самому о немзаботиться.

— Да ты что, Лайма! — завопил Корнеев во всюглотку. — Он же маленький еще!

— Не бойся, он вырастет, — ободрила она его.

— Но маленькие коты ужасно шустрые! — продолжалразоряться Корнеев. — Он будет играться компьютерными шнурами! И тогда яего прикончу.

При этих словах котенок извернулся и мертвой хваткойвцепился грядущему убийце в рубашку. Корнеев взвыл и стал безжалостно отдиратьего от себя. Смотреть на это зверство было невыносимо.

— Дай сюда! — Лайма подбежала и отцепила коготкиот ткани, потом нежно прижала котика к себе и начала успокаивать.

Когда они сели в машину, из глаз у нее уже текли слезы, анос стал похож на сливу.

— В аптеку! — скомандовала она, и Корнеев ударилпо газам.

Возле первой же вывески с зеленым крестом он затормозил,достал из кармана мини-компьютер и сосредоточился на нем. Чертыхаясь, Лаймавылезла из машины и с котенком наперевес побежала в аптеку. В зале было пусто,и женщина за стойкой немедленно обратила на нее свое внимание.

— Ой! — воскликнула она. — К нам с животнымини в коем случае…

— Пчхи! — невежливо перебила ее Лайма, а кот вответ коротко мяукнул.

— Какое чудо! — не удержалась аптекарша.

Кот был серебристо-серый, с черными ушками, черной кисточкойна хвосте и черным носком на правой передней лапе.

— У меня от этого чуда — пчхи! — свербит в носу.

— Кларитин! — Аптекарша показала пальцем накотенка и повторила еще раз: —Конечно, кларитин!

— С чего вы взяли, что его так зовут? —прогундосила Лайма.

— Я говорю, что вам нужен кларитин. Это лекарство оталлергии. Примите прямо сейчас и потерпите полчасика. Сможете спокойно общатьсяс вашим любимцем. Как же вы так — не подготовились? — укорила она,пробивая чек.

Лайма прямо тут же, на месте проглотила таблетку и побежаланазад, в машину. Корнеев обернулся и спросил:

— Ну? Все в порядке?

— Пока не знаю, — ответила она. — И еще вотчто. Если лекарство мне поможет, считай, у нашего кота есть имя.

— Да? — безо всякого интереса спросилкошконенавистник. — И какое же?

— Кларитин.

— А если он — девочка? — Корнеев вырулил на шоссеи посмотрел на своих пассажиров в зеркальце заднего вида.

— Тогда будет Клашкой. Или Кларишкой.

— Знаешь, о чем я подумал? Носи его все время с собой,на всякий случай.

— Он все-таки не собака, — обиделась Лайма. —И маленький еще совсем. Ему нужен дом, собственная миска, нежные руки…

Она замолчала, вспомнив Шаталова и его предложениепереселиться к нему и перевезти немедленно любимую чашку и любимую кошку.Посмотрела на котенка и пробормотала:

— Кажется, я знаю, как сделать тебя счастливым.